Восход (повести и рассказы молодых писателей Средней Азии и Казахстана)

— Ничего не случилось. Раздевайся, светик мой. Озябла, наверное, — она вздохнула, поднялась, поцеловала Айганыш в лоб, снова вздохнула. — Ни на что я не жалуюсь, ни на что не сетую. Солнышко мое, ай, надежда моя! — и только теперь взяла пиалу, покружила, пробормотала пожелания благополучия семье, сыну, выплеснула воду за дверь и перевернула пиалу у порога. — Хорошо доехала?

Айганыш немного успокоилась и, чтобы окончательно избавиться от ощущения неясной тревоги, стала рассказывать о том, как танцевала в Рижском театре, что публика принимала на бис, а в газетах даже портреты ее печатали. В общем, поездка оказалась успешной. Она не замечала, что свекровь, занятая своими мыслями, почти не слушала ее. Открыв чемодан, Айганыш стала доставать привезенные подарки.

— Сапару купила рубашку, — показала она покупку, приложив к плечам, — у нас таких не найдешь. И к ней галстук. На лето туфли вот эти взяла… А это купила для вас, — Айганыш подошла к свекрови. — Бархат. Пять метров. И на чепкен[7] хватит и на кемсел[8]. — Она накинула отрез на плечи свекрови, обняла ее, прижалась щекой к ее щеке. — Апакебай[9], отдам шить хорошему мастеру, потом поведу вас в театр и сосватаю за молодого джигита! — Айганыш рассмеялась.

А свекрови не до шуток было. Она-то знала, какой предстоит разговор. И сейчас, глядя на радостную от того, что привезла подарки, Айганыш, сердце ее сжималось, на глаза наворачивались слезы. Добрая, веселая и ласковая Айганыш нравилась ей. И тем больнее будет предстоящий разговор. «Где еще встретить такую благодарную душу? У нее характер под стать внешности. И разве виновата она, что бог не дает ей ребенка… Драгоценная моя невестушка. Как мне жаль тебя! Просто ты под несчастной звездой родилась».

— А это нам всем, — к чаю, — Айганыш высыпала на стол конфеты.

В этот момент распахнулась дверь, и вместе с клубами морозного пара вошел Сапар. Он остановился в прихожей, облокотившись о косяк двери, мутно глядя на жену.

— Сапар! — обрадовалась Айганыш, бросилась ему навстречу.

— Уйди!.. Вон с моих глаз!.. — он оттолкнул жену и, не разуваясь, нетвердым шагом прошел к дивану, тяжело сел.

— Сынок, что с тобой? — испуганно спросила мать.

— Что со мной? Ничего! Я пьяный. И хочу спать, — с трудом пробормотал Сапар, засыпая.

Айганыш склонилась над мужем, чтобы раздеть. Приподняла голову и почувствовала терпкий запах незнакомых духов. Больно закусила губу.

— Не расстраивайся, дитя мое, — сказала свекровь. — Видимо, он чем-то обижен.

— А я-то причем тут? — с обидой в голосе отозвалась Айганыш.

Свекровь отошла в сторону. Буркнула:

— Причем, причем… Что ему остается делать, если одиночество мучает?.. Если детского голосочка не слышит…

Айганыш замерла. Словно сердце остановилось. Она предчувствовала, что когда-нибудь ее упрекнут, и противилась этому чувству, гнала его, и ненавидела себя за то, что не всегда могла справиться с ним. Она любила этих людей — и Сапара, и его мать. Разве они могут сделать ей больно? Наверное, она не расслышала, перепутала что-то, не так поняла… Или это сон, просто очень дурной сои?

По старуха стояла все в той же позе, не поворачиваясь к Айганыш, чтобы не встретиться с лей взглядом, и говорила:

— Что поделаешь, дитя мое. Видно, судьба так наметила. Давай лучше посоветуемся… Ведь не зря говорят: палец, отрезанный по всеобщему совету, не болит.

Сапар повернулся во сне на другой бок и захрапел.

Старуха продолжала говорить.

Но Айганыш не слышала ее. Горячая волна обиды и унижения окатила ее. Нет, не сон все это. Они давно все решили. И не говорили раньше потому лишь, что Сапар не нашел себе женщины. А теперь нашел… Теперь можно сказать.

— Не надо, ничего не говорите, — попросила Айганыш свекровь. — Я все равно ничего не понимаю. Дайте прийти в себя…

На улице было тихо. Словно и ветер сковало морозом. Всю ночь Айганыш не спала, молча глядела на тусклое, покрытое льдом окно. Слезы лились по её щекам. Она вытирала их, но они текли, не переставая.

Айганыш пыталась представить себе, как станет жить одна, без Сапара. И не могла. Мысли, точно ночные бабочки, лихорадочно метались в потемках, каждый раз нопадая в тупик, и снова шарахались, в другую сторону, и снова — тупик. Так человек, сбившийся в метель с дороги, бредет наугад и возвращается на свои следы, и кружит так до изнеможения.

V

«Что же произошло вчера?» Сапар некоторое время лежал с закрытыми глазами, силясь вспомнить вчерашний вечер. Но последнее, что он помнил, это — его провожала Насин. Как он добрался домой, как встретился с Айганыш, что потом произошло в доме? Смутно возникло и памяти бледное лицо Айганыш — то ли удивленное, ТО ли испуганное. Что же он натворил вчера?

Сапар скосил глаза на спящую жену, увидел ее покрасневшие от слез глаза, плотно стиснутые губы. Понял: мать все сказала ей. Хотя разговор, видимо, не окончен, и ему придется сегодня сказать свое слово.