Восход солнца

— Какие красавицы, — проурчала Белолапа. — Спасибо тебе, Воробей. И тебе, Листвичка. — Одной лапой она притянула к себе котят, и принялась яростно вылизывать их.

Горячая волна торжества прокатилась по телу Воробья, и он вышел из душной детской на воздух.

— Березовик! — громко окликнул он. — Заходи, полюбуйся на своих дочерей.

Березовик вихрем ворвался в детскую, едва не сбив с лап Воробья, и обдав его потоком своей бушующей радости и горячего облегчения.

— Белолапа, ты в порядке? — сдавленно спросил он. — Слава Звездному племени! Ой, какие они красивые!

Усевшись возле Листвички, суетившейся над Белолапой, Воробей невольно подумал о том, что чувствовала целительница, когда родила на свет собственных котят. «Интересно, наш отец так же радовался, как Березовик?»

Больше всего на свете ему хотелось поговорить с Листвичкой, услышать от нее правду о своем рождении. В тесноте детской, во время совместной радостной работы, это казалось таким возможным…

— Листвичка, — негромко окликнул Воробей.

Целительница обернулась к нему.

— С ней все будет в порядке, — воскликнула она, неправильно истолковав его намерения. — Иди, принеси укрепляющий сбор, и прихвати несколько листиков бурачника, чтобы у нашей Белолапы было вдоволь молока.

Момент был упущен.

— Хорошо, — ответил Воробей и вышел из детской.

Когда он вернулся обратно с травами, дождь прекратился. Воробей подошел к куче дичи, чтобы немного перекусить перед сном. Несколько котов уже сидели здесь, и их радость передалась Воробью.

— Всегда трудно, когда котята появляются на свет в пору Голых Деревьев, — вздохнула Тростинка. — Но Белолапа молодец, отлично справилась!

— Она и матерью будет замечательной, — проскрипела Кисточка, и в голосе ее не было привычной сварливости. — Такую кошку, как Белолапа, надо еще поискать! Помню, когда она ученицей была, так всегда заботилась, чтобы у нас был свежий мох, и никогда сырой не приносила! Вот она какая.

— Ох, нелегко нам придется, когда ее малыши подрастут и начнут выбегать из детской, — промурчал Дым, с усмешкой глядя на Белохвоста. — Боюсь, не унаследовали бы они характер отца своей матери! Я не забыл, сколько головной боли ты принес Огнезвезду, пока не вырос и ума не набрался.

Белохвост возмущенно ощетинился и помахал хвостом.

— Они будут славными воительницами, и я спущу шкуру с каждого, кто захочет с этим поспорить!

Воробей, молча жевавший свою дичь, вдруг замер, услышав шаги Львиносвета и Остролистой. Казалось, его брат с сестрой единственные не разделяют общую радость племени, словно невидимая стена отделила их от Грозовых котов и даже друг от друга.

— Ну что ж, так оно и есть, — пробормотал себе под нос Воробей. Внезапно он почувствовал себя лишним на этом празднике, объединившем племя. Проглотив последний кусочек добычи, Воробей встал и, не сказав никому ни слова, поплелся в свою палатку.

Его разбудил звук шагов, и открыв глаза, Воробей увидел серую кошку, склонившуюся над его подстилкой.

— Щербатая! — воскликнул Воробей, садясь. Он был в своей палатке, залитой бледным лунным светом, и Листвичка тихонько спала в нескольких шагах от него.

Бывшая целительница бросила на подстилку Воробья какое-то длинное черное перо и буркнула:

— Пора кончать со всеми этими секретами да тайнами! Правда должна выйти на свет. Звездное племя совершило ошибку, так долго скрывая от вас истину.

— Но что… — начал было Воробей, но силуэт Щербатой начал таять, растворяясь в лунном сиянии, пока не исчез совсем. И лунный свет тоже исчез, оставив Воробья в привычной тьме.

— Мышиный помет! Что за идиотская привычка говорить загадками? — прошипел Воробей, но ледяной холодок в животе уже подсказал ему, что на этот раз Щербатая сказала ему больше, чем достаточно.

Обшарив подстилку, он нашел перо, брошенное целительницей, и провел лапой по его гладкой шелковистой поверхности. Ему не нужно было зрение, чтобы представить глянцевитую черноту пера, переливающуюся в лунном свете.

— Щербатая принесла мне грачиное перо… — прошептал Воробей.

Вскочив со своего места, он тихонько вышел из палатки, стараясь не разбудить Листвичку. Выбравшись на поляну, он бросился к воинской палатке и обошел ее кругом, ища запах брата, спавшего возле внешних ветвей куста.

Подойдя ближе, он подобрал с земли сломанную ветку, просунул ее в куст и ткнул Львиносвета.

— А? Что? Отстань! — пробормотал брат во сне.

— Львиносвет! — прошипел Воробей, прижавшись к самым веткам. — Мне нужно с тобой поговорить. Разбуди Остролистую и вылезайте.

— Ты спятил? Сейчас же ночь! — простонал Львиносвет.

— Тише ты! Хочешь все племя перебудить? Это очень важно, понимаешь? Нужно поговорить.

— Ладно, ладно, только успокойся.

Воробей нетерпеливо ждал, пока его брат с сестрой выберутся наружу.

— Чего ты хочешь? — прошипел Львиносвет. — Где будем говорить?

— В лесу. Или еще где-нибудь, где нам никто не помешает.

Остролистая зевнула во всю пасть и пробормотала:

— Надеюсь, ты не зря нас разбудил!

— Еще как не зря, — ответил Воробей.