Восход солнца

Выбравшись из лагеря через поганое место, они тихонько проскользнули мимо сторожившей вход Маковки и вышли в лес. Здесь Воробей повел брата с сестрой в сторону границы с племенем Теней.

— Мне холодно! — пожаловалась Остролистая. И вообще, я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, в чем дело!

— Ладно, — легко согласился Воробей, поворачиваясь к брату и сестре. — Дело в том, что я узнал, кто наш отец. — Он помолчал, оглушенный обрушившимися на него чувствами Львиносвета и Остролистой. Набрав в легкие побольше воздуха, он выпалил: — Это Грач.

Несколько мгновений все молчали. Чувства, обуревавшие его брата с сестрой, были настолько сложными и запутанными, что Воробей даже не надеялся в них разобраться.

— Значит, мы — полукровки? — выдавила Остролистая.

— Как ты узнал? — ошарашено спросил Львиносвет.

— Щербатая явилась ко мне во сне, — пояснил Воробей. — Она сказала, что нам пришло время узнать правду, и дала мне грачиное перо.

— Но, возможно, это еще не значит… — беспомощно пролепетала Остролистая, но оборвала себя на полуслове. Они все отлично понимали смысл этого знака. Было бы глупо обманывать себя, говоря, что это не так.

— Грач знает об этом? — спросил Львиносвет.

— Так вот почему Листвичка скрывала свою тайну! — воскликнула Остролистая.

— Не знаю, — ответил на первый вопрос Воробей. — Надо поговорить с Грачом. Идем!

Они молча пошли через лес. Мокрые от недавнего дождя кусты осыпали их ледяными каплями. Холодный ветер ерошил шерсть, пробирал до костей. Высоко над головой слышались голоса просыпающихся птиц.

Мысли бешено крутились в голове у Воробья.

«Как такое могло случиться? Наша мать — целительница, а отец — воин Ветра! Неужели они не знали, что им нельзя быть вместе? И как мы можем быть котами из пророчества, если вообще не должны были появиться на свет?»

От шагавшего рядом Львиносвета исходили волны неистового гнева, направленного на обоих котов, забывших Воинский закон и нагромоздивших горы лжи, чтобы скрыть правду о котятах, появившихся на свет в результате их преступления. Зато семенившая с другой стороны Остролистая пребывала в таком смятении, что Воробью никак не удавалось понять ее мысли.

Наконец, впереди послышалось журчание ручья, и Воробей почувствовал запах свежей воды.

— Еще рано, — сказал он, — но скоро появится патруль.

Они остановились на берегу ручья. У Воробья лапы подкашивались от усталости, он бы с удовольствием посидел в траве у воды, но понимал, что должен встретить отца стоя.

Птицы пели уже вовсю, и пронзительный ночной холод постепенно отступал, сменяясь утренней сыростью. Внезапно Воробей почувствовал приближающийся запах племени Ветра, и в тот же миг Остролистая вскрикнула:

— Это они!

— Совка, Утесник и Проныра, — пробасил Львиносвет. — Стойте здесь, я хочу с ними поговорить.

— Подожди! — крикнул Воробей, но в ответ раздался лишь плеск ручья, и он понял, что Львиносвет, забыв об осторожности, бросился прямо через границу.

— Что ты делаешь? — завизжал Совка.

Но Львиносвет уже не мог сдерживать душившую его ярость.

— Приведи Грача. Быстро!

— Что? — ощетинился Проныра. — Кто ты такой, чтобы отдавать нам приказы?

— Вот-вот, — поддержал его Утесник. — Убирайся на свою территорию, пока мы с тебя шкуру не спустили!

Низкое рычание вырвалось из груди Львиносвета, и Воробей представил, как его брат угрожающе шагнул к патрульным, ощетинившись так, что стал казаться почти вдвое больше ростом.

— Делайте, что я сказал! — прорычал он.

— Ладно, — взвизгнул Совка, тщетно пытаясь скрыть свой страх. — Но ты будешь ждать на своей стороне границы!

Воробей услышал шорох удаляющихся шагов, а потом раздался громкий удар об землю — это Львиносвет перемахнул обратно через ручей и снова встал рядом с братом. Он в нетерпении рвал когтями траву, словно сжигавшая его ярость требовала немедленного выхода.

Вскоре с другого берега ручья снова донесся запах племени Ветра, но на этот раз к ним приближался всего один кот: Грач.

Воробей почувствовал, как стоявшая рядом с ним Остролистая задрожала и принялась безотчетно раскачивать хвостом.

Наконец, с другого берега ручья раздался резкий голос Грача:

— Чего вам надо?

Слова застряли в горле у Грача, и он услышал, как Остролистая коротко глотнула ртом воздух.

Но Львиносвет не дрогнул.

— Мы узнали, что Ежевика и Белка — нам не родители, — громко выпалил он. — Наша мать — Листвичка, а ты — наш отец.

Повисла тишина. Затем Грач прошипел:

— Хватит мне голову морочить! Это невозможно!

Он сказал это с такой уверенностью, что Воробей на миг усомнился в своей правоте. Сделав глубокий вдох, он сосредоточился и проник в мысли Грача. Вот трава закачалась у него перед глазами, и Воробей очутился на вершине скалы над каменным оврагом. Листвичка висела, вцепившись когтями в край утеса, и умоляюще смотрела на Грача. Тот наклонился, схватил ее зубами за шкирку и втащил на твердую землю.