Восход жёлтого полумесяца

34. Легенда для Омжлусо

— Почему не спишь? — это Арэмо, услышала шум и тоже вышла в кухню.

— Не знаю, — меланхолично отвечает Фретинил. — Просто — не сплю.

Арэмо осторожно, почти беззвучно приблизилась и встала рядом, у него за спиной.

— Переживаешь насчёт службы? — голос у неё заспанный, по тембру чуть ниже, чем обычно. — Зачем тебя сегодня вызывали?

— Так, — говорит Фретинил, явно не желая отвечать на вопрос. — Ерунда, — отнекивается он.

Арэмо положила руки ему на плечи и нежно сказала:

— Переживаешь… — шепчет она ему на ухо. — Я же чувствую.

— Переживаю, — нехотя соглашается он.

За окном — непроглядная темнота карамюстовской ночи. Ночь между выходными, поэтому тихая и глухая. Лишь изредка внизу проходят спешащие домой запоздалые соседи, нарушая покой и умиротворение уснувшего города.

— Ты говорил во сне, — с грустью произносит Арэмо.

— Вот как? И что же я говорил?

— Почти ничего не разобрала, но кажется, ты упоминал Омжлусо.

— Не может быть, — отмахнулся Фретинил. — Тебе показалось.

— Может быть, — согласилась Арэмо. — И чего вы к нему привязались?

— Кто привязался? — удивляется Фретинил. — Кто — мы?

— Ты. Чем он тебе не угодил? По-моему, вполне симпатичный парень. Забитый, правда…

— Тебе вечно нравятся какие-то недотёпы, — буркнул Фретинил, несколько раздражаясь вкусам супруги.

— Типичный случай синдрома баловня судьбы, — не замечая предыдущей реплики, говорит Арэмо.

— Какой ещё баловень? — недоумевает Фретинил, отдалённо вспоминая слышанное где-то ранее словосочетание.

— Судьбы, — пояснила Арэмо. — Есть такой термин. И Омжлусо от этого сильно страдает. Он ведь книжник и постоянно упрекает себя в том, что его занятие не приносит пользы обществу… Материальной, понимаешь?..

— Ну, — кивнул Фретинил.

— Вроде того, что ему повезло с назначением, мол, его соискание и заключалось в такой вот службе… А он переживает, что исследования в наблюдариуме носят отвлечённый характер, его гнетёт то, что он за просто так получает гражданскую ставку. Представляешь? — проникновенно говорит Арэмо. — Представляешь, сколько раз он выслушивал упрёки в свой адрес: мол, его разработки никому не нужны, лишний груз на шее общества, и незачем их содержать. Думаю, поэтому-то он такой забитый, грызёт его ощущение собственной ненужности и никчёмности. Понимаешь?.. — Арэмо расчувствовалась и сильнее сжала плечи Фретинила.

Тот молчит, выбирая, как бы ему ответить. Что ещё за симпатии? К тому же — к проходимцу и неудачнику. С чего бы это Фретинил должен с пониманием к нему относиться? Или даже сочувствовать. И вообще…

— Глупость какая-то, — пренебрежительно ответил Фретинил. — Откуда это ты взяла?

— Разговаривала с ним на вечеринке, — легко и непринуждённо ответила Арэмо. — И вчера видела его во дворе…

— Чепуха, — с раздражением, но не громко говорит Фретинил. — Гийра вон не переживает. Живёт себе на всеобщую ставку, считай — висит на той самой шее общества, и не убивается по этому поводу…

— Гийра — да, — Арэмо поглаживает плечи мужа. — А вот Омжлусо так не может, оттого и переживает.

Фретинил тяжко вздохнул. Он мог бы сказать то же самое про себя, однако воздерживается от подобных сентиментальностей. Он и сам иногда ощущает себя не на своём месте, будто бы не его эта служба. Но если признается сейчас, перечеркнёт ранее сказанное, и тогда получится мешанина из смыслов и пустословия.

— Не от мира сего… — говорит Арэмо.

— Что?

— Этот Омжлусо — не от мира сего…

— Рэмо, — вздыхает Фретинил с упрёком, — ты сама не от мира сего.

А она в ответ тихо смеётся.

Чувственная и загадочная Арэмо — иногда Фретинил, как, впрочем, и многие из окружающих, относится к её словам всерьёз. Но всё же, в основном — не очень. Довольно часто бывает такое, что подсмеивается над ней. Ему стыдно за своё поведение, но ничего с собой поделать не может. Особенно когда она совсем разомлеет и начинает говорить различную ерунду. Как, например, сейчас.

— Не от мира сего Омжлусо, — задумчиво говорит Арэмо, и Фретинил уверен, что взгляд у неё сейчас туманный. — Он мне напоминает лампирида из легенды.

Фретинил лишь усмехается в ответ, и звучит это несколько грубовато.

— Почему ты смеёшься? — обижается Арэмо. — Что смешного я сказала?

— Да нет, ничего, — более серьёзным тоном говорит Фретинил. — Тебе показалось… — а сам вновь не может удержаться.

— Ничего смешного, — Арэмо по обыкновению насупилась. — У меня есть книжка — вполне себе солидный труд… Так вот, там есть картинки, на одной из них изображены лампириды, которые внешне очень похожи на Омжлусо… Не веришь? Сейчас принесу…

— Верю, верю, — успокаивает Фретинил, находит рукой ладонь Арэмо и осторожно её поглаживает. — Не уходи.

Фретинил, разумеется, слышал эту легенду — стара как мир, как большинство историй, о которых говорит Арэмо. Тысячу раз она пересказывала этот миф, и вот теперь придумала, что Омжлусо похож на лампирида.