Восход жёлтого полумесяца

— Угрозы в свой адрес я стал получать уже давно, — Лонар Гомба ёжится от влажного подвального холода и в целом выглядит неважно. — Точнее — вначале это были не совсем угрозы…

Всем своим видом и, вероятно — нутром тоже, он пытается отгородиться от окружающей его обстановки. Инспектор отчётливо видит, насколько противно Гомбе тут находиться, и это вполне понятно. Продуваемый семнадцатью ветрами подвал, где-то капает вода, блестящие холодом решётки — тюрьма со всеми негражданскими лишениями.

— Мне предлагали продать Полумесяц Путешественника, — после некоторой паузы продолжает Лонар Гомба. — Поначалу — ненавязчиво, чуть позже с явным давлением. Чем дальше, тем назойливее. Действовали по разным каналам.

— У вас есть предположения относительно того, кто бы это мог быть? — инспектор хочет вместить в слова как можно больше участия, однако получается всё равно сухо и холодно.

— Предположения-то есть, — невесело усмехнулся Гомба, — да только — какой в них толк?

— Мы смогли бы найти… — начал инспектор, но тут же замолчал под полным скепсиса взглядом Гомбы.

— Вряд ли… — совсем уныло говорит он. — Думаю, это не сеть или организация, хотя каждый раз ко мне приходили разные. Поймать за руку — не поймаешь, а на одних подозрениях не выехать.

— Ну, всё же? — настаивает инспектор.

Гомба молчит в задумчивости. Видно, что сомневается. Опальный коллекционер знает, безусловно, многое, но отчего-то не хочет делиться информацией с инспектором.

И инспектор безошибочно определяет суть его сомнений: не выйдут ли откровения с инспектором боком самому Гомбе? Озвучит он свои подозрения, а не станет ли потом жертвой очередного несчастного случая? Или же он уже обречён? И никакие брыкания его не спасут?

Гомба встаёт со стула и делает несколько шагов вдоль стола и поперёк отведённого ему помещения. Закладывает руки за спину и возвращается по тому же маршруту. Взгляд в пол, выражения лица безрадостное и озадаченное.

На третьем или четвёртом витке коллекционер останавливается и испытующе глядит на инспектора. Словно выпытывая у него, а стоит ли? Не подведёт ли его инспектор? Можно ли ему доверять и не провалит ли всё дело?

— Значит, так, — решился наконец Гомба, — есть такой — Омжлусо Дюрт. Служит в…

— В звёздном наблюдариуме, — кивает инспектор, и Гомба делает удивлённые глаза.

Он притрагивается пальцем к виску, будто бы его посетило неожиданное озарение. Хмурит лоб в напряжённом размышлении, и есть отчего.

Ведь если инспектору известен Омжлусо Дюрт, то это, должно быть, неспроста. Гомба, разумеется, не может предполагать, что Омжлусо — всего лишь сосед инспектора по двору, а также то, что он уже примелькался инспектору. Гомба, естественно, думает, что если инспектор знает Омжлусо Дюрта, то не иначе как по какому-нибудь делу.

А это в свою очередь даёт надежды на то, что Омжлусо каким-то образом уже вляпался, запятнал свою репутацию, и у инспектора не вызовет отторжения тот факт, что Гомба его, Омжлусо, в чём-то подозревает. И это обстоятельство Гомбе, конечно же, на руку.

— Так что там с Омжлусо Дюртом? — подталкивает инспектор. — Он даёт уроки вашей дочери?

— Уроки?.. — ещё больше поразился Гомба. — Откуда?.. — спрашивает он, имея в виду — откуда об этом может быть известно инспектору?

— Он мне сам говорил, что преподаёт вашей дочери звёздную науку.

— Да какие там уроки? — со злостью воскликнул Гомба. — Никакие это не уроки, а он к ней просто лезет! Проходу ей не даёт, а самому только и надо… — Гомба стискивает зубы и принимается всё быстрее ходить из стороны в сторону.

А инспектор невольно представляет себе наивную и безобидную физиономию Омжлусо Дюрта и никак не может отождествить его с нелицеприятной оценкой, что только что дал ему коллекционер. Чтобы звездочёт — это недотёпа и мямля — вдруг оказался похитителем женских сердец, да ещё и действующим из злого умысла и соображений корысти…

Сомнительно, конечно, — решил инспектор. Однако нельзя не признавать того факта, что личность из Омжлусо довольно подозрительная, ведь попал же он в поле зрения инспектора, и не просто так попал.

— И дело даже не в том, что клеится он к моей дочери… — продолжает Гомба, остановившись посреди комнаты. — Просто… Просто… — в отчаянных попытках сформулировать мысль Гомба ломает руки. — Знаете, инспектор, как только Дюрт появляется, у меня тут же случаются неприятности… То послание анонимное с угрозами… То ещё что-нибудь…

Гомба смотрит на инспектора, и во взгляде его отчётливо читается ожидание понимания. Просит проникнуться, войти в положение — вот что выражает его взгляд.

— Вы предвзято к нему относитесь, — произносит инспектор, сухо, с оттенком упрёка.

— Возможно, — хмуро соглашается Гомба и продолжает свои хождения из угла в угол. Надежды его не оправдались, инспектор равнодушен к его проблеме. — Возможно — предвзято… — говорит он. — Возможно, я не очень хорошо к нему отношусь, но Дюрт, как мне кажется, имеет отношение к истории с Полумесяцем…