Восход

– Могу еще раз прочитать, – предложил Антон. – Последние строчки явно указывают на то, что перед нами дверь. Боюсь, точно такая же, как на Урале.

– Так открывай.

– Вы что?! – ужаснулся ученый. – Вам одного мало?

Он неопределенно махнул рукой, указывая в темноту, где лежало тело песиголовца.

– Думаю, больше никто не появится, – предположил полковник.

В его голосе не было особой уверенности, но Антон понимал, что силовик пойдет на самые крайние меры, чтобы заполучить желаемое. Воспоминание из детства явно на это указывало.

Может, отдать ему этот чертов дневник? Отдать, и пусть он сам решает свои сверхважные проблемы?..

– И все же я не хотел бы открывать эту дверь. Мне многое неясно.

– Ну сколько можно уже, а?! – гавкнул Павел Геннадиевич. – Что тебе еще надо?

– Допустим, я могу отыскать отцовские записи даже не прикасаясь к этой штуке, – медленно начал Антон, кивая на обелиск и поглаживая себя по поясу, за которым был воткнут дневник. – Но меня интересуют два вопроса.

– Какие? – Полковник хмурился и похлопывал пистолетом себя по ладони.

– Почему ваши Правители могут устроить конец света, – быстро спросил Антон. – Это раз. И второе. Почему отец на Урале сказал про то Звено «не наше»?

– Так. – Собеседник, казалось, был поражен.

Он подошел очень близко и посмотрел Антону в глаза.

– Не удается тебя обмануть, да?! – Левая щека полковника дергалась от нервного тика.

В расширенных зеницах клубилась такая тьма, что Антон подался назад, опершись на холодный камень.

– Хочешь правду узнать? Да?! – Павел Геннадиевич внезапно ударил археолога под дых.

В подбородок Антону уперлось дуло «беретты».

– Правды хочешь?

Ученый молчал.

– Так вот тебе!

Полковник размашисто вогнал в Антона зазубренный десантный нож. Бедро отозвалось горячей болью. Из распоротой штанины на камень полилась кровь. Обелиск немедленно впитал в себя жидкость, готовясь активировать вход. Звено заждалось оператора.

Полузаброшенная деревня, граница между Белоруссией и Россией

29 июля 2012

– О чем ты думаешь?

Людмила снизу вверх заглянула в глаза старшего лейтенанта.

Или – бывшего старшего лейтенанта?

Жизнь не изобиловала развлечениями. В самой деревеньке их быть не могло по определению, а выбираться куда-то было рискованно. Имелся сравнительно недалеко небольшой городок, однако в таких местах каждый посторонний человек неизбежно привлекает внимание. Если Ветров еще как-то мог быть спокойным, в розыск его никто не объявлял, знать в лицо никто не мог, а сейчас он еще стал отращивать на всякий случай бородку, то якобы погибшая Батурина была женщиной известной. Едва не каждый видел ее на телеэкране и уже потому при встрече вполне мог узнать. Пусть девять из десятерых не вспомнят точно, где видели красивую девушку, а кто и вспомнит, может не поверить, приписать все схожести, но вдруг найдется кто особо пытливый? Или некое лицо из соответствующих органов заинтересуется, решит проверить…

Нет, рисковать явно не стоило. Лучше уж поскучать, благо молодые люди переживали медовый месяц, и им особо не требовалось постороннее общество. Разве что Людмиле помимо прочего порою хотелось посидеть в ресторане, где-то потанцевать, посетить какое-нибудь светское мероприятие, – словом, хоть на миг вернуться в прежнюю привычную жизнь. Но именно она весьма побаивалась этого.

Потому главным развлечением беглецов стали прогулки на природе. Чаще всего – к памятному холму на берегу реки. Здесь было спокойно, а что еще порою требуется для счастья?

– Думаю, дальше-то что? – вздохнул Роман. Пусть решать предстояло ему, как мужчине, однако касалось-то это обоих. Деда можно было в расчет не брать. Уж он-то сильных мира сего не интересовал хотя бы по возрасту. – Век здесь прятаться не получится.

– Почему? – Батурина смотрела недоумевающе.

Порою она удивляла Романа откровенным незнанием жизни. Но откуда, если родители денег не считали и их дочь росла подобно оранжерейному цветку?

– А как? Каждый человек давно занесен в соответствующие компьютерные базы данных, легко отслеживается при приеме на работу, всяких покупках по карточкам… Мы, конечно, приспособимся, хотя жить простым трудом нам с тобой будет трудно. Однако рано или поздно сюда явится кто-нибудь из большого мира. Все равно, какие-нибудь агитаторы на выборы, переписчики, участковый, в конце концов. Двадцать первый век на дворе… Нет, какое-то время мы здесь еще поживем, а дальше? Даже если найдем деньги и купим новые документы, все равно есть риск засветиться. Хотелось бы верить, в ближайшие месяц-два власти разберутся, выявят предателей в собственной среде, от этого же зависит благополучие и жизнь остальных, да только… Нет у меня веры в нашу власть. Надо думать о каком-то другом варианте.

– А давай уедем за границу! – предложила Людмила. – Там нас искать никто не будет.

– Для этого как минимум нужны документы, визы… Я уже не говорю про деньги на первое время.