Восходящая бессмертная (ЛП)

— Я знаю, что ты не любишь кормиться, — сочувственно перебил он. — Дэни сказала, что это потому, что ты действительно должна пить, но…

— Дэни сказала тебе? — спросила она с тревогой.

— Не намеренно, — быстро сказал он. «Мы были в кабинете в доме Маргариты и Джулиуса. Дэни объясняла, что хочет пригласить разных специалистов для консультации со мной, когда Декер пришел с кровью. Он указал, что она забыла поесть утром, и настоял на том, чтобы она сделала это сейчас. Затем он извинился передо мной, и объяснил, что Дэни и ты не любите кормление и, как правило, откладываете его как можно дольше, что опасно. Твоя сестра разозлилась и сказала, что вам двоим это не нравится только потому, что вам приходиться ее пить. Что, может быть, если бы вы могли питаться, как другие бессмертные, вы бы ни тянули до последнего».

Когда он закончил, Стефани немного расслабилась. Дэни не рассказала их историю. По крайней мере, конкретно о ней. Заметив его решительное выражение лица, она смиренно вздохнула и взяла у него стакан. Затем Стефани посмотрела на темно-красную жидкость, пытаясь заставить себя выпить ее.

Даже после тринадцати лет, кормление для Стефани было чем-то вроде тяжелого испытания. Она пыталась смотреть на это как на лекарство, но это лекарство выглядело как кровь, пахло кровью и, к сожалению, имело вкус крови. У Стефани были настоящие проблемы с питьем крови. Это было чисто психологическое, и она это знала. В ее представлении кровь пили только такие монстры, как Дракула и Леониус Ливиус. Стефани не хотела быть монстром.

К сожалению, это укоренившееся убеждение, что питье крови делает тебя монстром, противоречило реальности, что, если она не будет есть, ее голод может усилиться до такой степени, что заставит ее делать то, что сделает ее этим монстром.

Честно говоря, все это было одной огромной занозой в заднице. Пить кровь, слышать мысли каждого, все это, и она все еще ежедневно проклинала Леониуса Ливия за то, что он наслал на нее этот ад.

За исключением, конечно, того, что она больше не могла слышать мысли каждого, вспомнила Стефани. Что должно быть хорошо, но на самом деле она просто забеспокоилась. Было приятно не подвергаться постоянной бомбардировке чужими мыслями, но беспокоило то, что они так резко исчезли.

— Я заключу с тобой сделку, — внезапно сказал Торн, снова привлекая ее внимание к сложившейся ситуации. — Пока ты пьешь, я отвечаю на любые твои вопросы обо мне, чтобы отвлечь тебя.

Стефани почти объяснила, что она просто задумалась и выпьет кровь без его предложения, но когда она подняла глаза, чтобы сказать это, ее взгляд остановился на его шее, и она проглотила слова. Он явно принял душ. Его волосы были все еще немного влажными, а засохшая кровь, которая была на его горле в последний раз, когда она его видела, исчезла. Но что действительно изменило ее мнение, так это то, что она увидела, что сама рана, похоже, хорошо заживает. Он восстанавливался не так быстро, как бессмертный, но определенно исцелялся быстрее, чем смертный.

Заинтересовавшись этим, она кивнула и сказала: «Хорошо. Почему твоя шея зажила так быстро? И почему кровотечение остановилось так быстро, когда это случилось?»

Выражение лица Торна ясно дало понять, что он не был доволен вопросом, но он придерживался сделки и сказал: «Это таракан во мне».

Стефани моргнула. «Извини. Что?»

Торн поморщился, потом смиренно вздохнул и, обогнув кровать, уселся рядом с ней. Он на мгновение уложил подушку так, чтобы она была подвернута ему под грудь, а затем опустился на нее и положил подбородок на руки, чтобы он мог смотреть на нее, пока говорил. «Жил-был абсолютный ублюдок по имени Дресслер».

Чувствуя, как ее губы дернулись от напевного голоса рассказчика, который он использовал, не говоря уже о его веселом описании своего отца, Стефани наклонила голову к соломинке и начала пить, чтобы скрыть свою реакцию, пока он продолжал.

«Этот жестокий и безразличный ублюдок был совершенно лишен какого-либо сочувствия или совести, и при нормальном ходе событий наверняка попал бы в тюрьму за убийство или что-то в этом роде. Тем не менее, у Дресслера было две вещи: он был красив и невероятно умен. Он также был одержим идеей создания идеального человека, — сухо добавил Торн. «Поэтому он задался целью досконально изучить, идентифицировать последовательности ДНК, ответственные за определенные черты или поведение людей, а затем изолировать и извлечь их. Он хотел создать высшую расу генетически модифицированных людей, используя те участки ДНК для того, что он считал лучшими чертами. Для него это были сила, ум, скорость и т. д. . Ну ты поняла идею.

Стефани кивнула и продолжала сосать соломинку, ожидая продолжения.

«Но однажды он пошел в кино и увидел Человека-паука, и он начал рассматривать возможность использования ДНК животных в сочетании с человеческой, чтобы создать эту высшую расу. Таким образом, он мог бы получить настоящих людей-пауков и даже людей-птиц, а также другие вариации».