Восходящая бессмертная

«Садись сюда. Отсюда вид лучше, — сказала Стефани, ставя яйца и направляясь обратно к духовке.

Торн поставил кофе, а затем огляделся и увидел, что она не вернулась к духовке, а остановилась у ящиков сразу за стульями, чтобы достать пару салфеток. Когда она собрала столовые приборы и тарелки, Торн обошел ее и использовал свернутое кухонное полотенце, лежавшее на шкафу, чтобы достать бекон из духовки. Пока Стефани накрывала на стол, он принес бекон и вернулся за тостами, но когда он повернулся, то увидел, что она как бы застыла, не донеся вилку, с потрясенным выражением лица.

«Что такое?» — спросил он с беспокойством, быстро возвращаясь к концу острова.

— Я не подумала… Ты можешь сидеть? — неуверенно спросила она. — Я имею в виду твои крылья. ".

Торн расслабился, легкая улыбка изогнула его губы, а затем он поставил тосты и повернулся к ней спиной, чтобы она могла видеть его крылья. До этого он позволял им лежать вдоль спины, но теперь раздвинул их в стороны.

— О, вау, — выдохнула Стефани, и он оглянулся через плечо и увидел, что она обошла его и встала позади него.

Торн повернулся лицом вперед и просто ждал, пока она присмотрится поближе.

Глава 4

«Итак, твоя рубашка и жилет скреплены липучками под… там, где твои крылья прикреплены к верхней части спины».

Торн моргнул, удивленный комментарием Стефани о его одежде, а не тем фактом, что он мог шевелить крыльями.

«Значит, ты должен потянуться назад и застегнуть их, как женщина застегивает лифчик?» — она спросила.

— Да, я полагаю, — с усмешкой признался Торн, чувствуя, как ее пальцы скользят по изнаночной стороне ткани, прикрывающей его поясницу. Он никогда не думал об этом в таком ключе.

— О, они также застегиваются вокруг шеи, — внезапно сказала она, и Торн немного напрягся, когда ее пальцы коснулись его шеи чуть выше жилета. Кратковременный контакт вызвал у него неожиданную дрожь удовольствия, от которой его перья немного взъерошились, прежде чем он уловил инстинктивную реакцию и обратил ее вспять.

— Извини, — пробормотала Стефани, и он действительно почувствовал, как ее тепло отступило от него, когда она отошла.

«Все в порядке. Ты просто напугала меня, — пробормотал Торн, повернувшись и увидев, как она направляется обратно к краю острова. Однако выражение ее лица было странно обеспокоенным, заметил он.

«Возможно, нам следует поесть, пока еда не остыла», — сказала Стефани, садясь.

Торн молча смотрел на нее. Ему казалось, что теперь она избегает смотреть на него, и он не понимал, что это значит. Не оскорбило ли ее краткое взъерошивание его перьев? Или это просто указало ей, насколько он другой? Что он, в конце концов, урод.

Раздраженный такими непродуктивными мыслями — вроде тех, которые, как ему казалось, он преодолел много лет назад, — Торн тряхнул головой и раздвинул крылья, чтобы сесть на крайнее сиденье, затем расслабил крылья и свесил их по обеим сторонам сиденья. Стул с противовесом.

После этого есть было несколько неловкой. По крайней мере, так было у Торна. Стефани молчала, опустив голову, и это заставляло его чувствовать себя некомфортно и нежеланно. Это была полная противоположность той атмосфере, что была раньше, когда они вместе готовили и разговаривали, и он сожалел об этом.

«Мне жаль.»

Торн оторвался от своей тарелки, удивленный этими тихо произнесенными словами.

Стефани поморщилась и сказала: «Я не хотела тебя расстроить. Я не должна была прикасаться к тебе без разрешения.»

Его глаза недоверчиво расширились от торжественного извинения. Он думал, что она испытывает к нему отвращение, но она, оказалось, предполагала, что его расстроило…. прикосновение? Без разрешения? Он почти уверил ее, что извинения излишни и она может прикасаться к нему когда угодно, где угодно и как угодно, но удержал слова в последний момент, когда понял, как это прозвучит.

Не то чтобы он не это имел в виду. Торн был бы счастлив, если бы она снова прикоснулась к нему. . везде и так часто, как ей хочется. Эта женщина ему нравилась. Сильно. Ему нравилось разговаривать с ней и слушать ее. . и его влекло к ней. Его кожу все еще покалывало там, где она коснулась его шеи сбоку. Он хотел бы посмотреть, произвело ли ее прикосновение такой же эффект в других местах, но подозревал, что, вероятно, еще слишком рано делать такие признания. Торн не был уверен. Он не был воспитан в приличном обществе, где мог бы узнать обычаи и нравы.

Черт, он провел большую часть своей жизни со своей пожилой матерью и Марией. Лишь последние шесть лет или около того он проводил время с ровесниками, и это были другие гибриды, результаты экспериментов его отца, которые тоже провели свою жизнь в ловушке на острове и не имели понимания о социальных тонкостях, как и он.