Восходящая бессмертная

Стефани подавила стон, когда звук взорвался в ее голове. Так много голосов. Столько эмоций. Слишком много, подумала она с тревогой. Раньше, когда она к этому привыкла, такого не было, но после трех дней абсолютного блаженства и тишины в ее голове эта какофония шума была ошеломляющей, и Стефани почувствовала, как в ней начинает подниматься паника.

— Спокойно, — мрачно сказал Люциан. «Не забывай дышать.»

Глаза Стефани забегали под веками, когда она поняла, что задерживает дыхание. Она глубоко вдохнула воздух, с удивлением обнаружив, что это немного помогло. Не сильно, но достаточно, чтобы паника, которая копилась в ней, немного отступила. Итак, она выдохнула, чтобы сделать еще один глубокий вдох, и давление и паника в ее голове немного ослабли.

«Хорошо. Теперь ищи его голос.»

— Уйди из моей головы, Люциан, — раздраженно сказала Стефани. Она ненавидела, когда он читал ее. Там, где другие не могли, он все мог, и ей это было неприятно. И не только из-за того, что он может читать ее. Стефани не знала, каково это было для других, но для нее это было физическое ощущение, когда Люциан копался в ее мыслях. На самом деле, единственная причина, по которой она могла пропустить его копание прошлой осенью, чтобы получить информацию о Дресслере и охоте, заключалась в том, что она была занята борьбой со своим телом, пытаясь силой воли заставить его стряхнуть с себя наркотик, и снова начать нормально работать. Теперь она чувствовала это, и казалось, что чем-то абразивным протирают ее мозг. Одно это заставляло ее чертовски возмущаться тем, что он был там.

— Найди Дресслера, — приказал Люциан, игнорируя ее просьбу и продолжая читать ее.

«Обязательно. Просто уйди из моей головы!» — настаивала она, подняв руку к голове, словно пытаясь стереть раздражение. Однако она не могла протереть свой мозг. Ее рука опустилась, но ее гнев поднялся.

— Ищи Дресслера, — повторил Люциан.

«Убирайся!» — Она хотела выпалить слова, но они вырвались гортанным ревом. С другой стороны, Стефани внезапно перестала чувствовать Люциана в своем сознании. Однако она могла слышать его. Раздалось испуганное ворчание, за которым последовал громкий, но короткий скрип стула по деревянному полу, как будто он от неожиданности отпрянул назад.

Стефани открыла глаза и увидела, как он трясет головой, словно пытаясь оправиться от физического удара. Нахмурившись, она спросила: «С тобой все в порядке?»

Люциан только хмыкнул и потер лоб, бормоча: «Ищи Дресслера».

— Упрямая задница, — пробормотала она, качая головой и снова закрывая глаза.

«Жопа?» — Люциан раздраженно зарычал. — Ты провела слишком много времени с Магнусом, прежде чем уехать из Порт-Генри, и переняла его британское выражение лица.

— Ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя ослом? — сухо спросила Стефани, но не стала ждать ответа, а вместо этого сконцентрировалась на том, чтобы просеять голоса в своей голове в поисках голоса Дресслера. Она была почти уверена, что узнает его. Как и сказал Люциан, она уже слышала это раньше. Было тихо, и холодно, и… Вот!

«Что такое? Ты нашла его? — сразу же спросил Люциан, когда она тихонько хмыкнула.

Стефани молча кивнула, сосредоточившись на мыслях Дресслера.

— Значит, он близко, — прокомментировал Брикер, и Стефани вздрогнула от его голоса. Она не слышала, как мужчина подошел. Но потом она прислушивалась к голосам в своей голове. Насколько она знала, теперь все могли быть на кухне. Иногда было трудно услышать внешние звуки, когда внутренний шум был высоким.

— Должно быть, он взял под свой контроль кого-то из соседей по обе стороны отсюда, чтобы быть рядом, — сердито сказала Бо.

— Не обязательно, — сказал Люциан, а затем спросил: — Стефани, ты хоть представляешь, как далеко должен быть человек, чтобы ты больше не могла слышать его мысли?

Стефани колебалась, не желая признаваться в правде даже самой себе.

«Должен ли я прочитать тебя, чтобы получить ответ?» — Люциан угрожал, но сам факт того, что он угрожал, а не просто сделал это, заставил ее задуматься. Обычно он просто нырял ей в голову и добывал информацию. Она задумалась об ответе. Теперь, когда он этого не сделал, она задумалась, что же произошло, когда она накричала на него, чтобы он вылез из ее головы. Она как-то причинила ему боль?

— Стефани, — нетерпеливо прорычал он. — «Это важно.»

Она нахмурилась от его тона, но, зная, что он прав и что это важно, наконец ответила: «Пять или шесть миль (8–9,5 км)».

Кто-то в шоке вздохнул. Кто-то еще издал низкий, восторженный свист. Все остальные молчали, но это была лишь поверхностная тишина. Их мысли бежали со скоростью мили в минуту от этой новости. Беспокойство, волнение, уважение и страх наполняли мысли окружающих. Однако именно страх беспокоил ее. Это был не страх за нее, это был страх перед ней. . и угроза, которой она могла бы быть, если бы стала бесклыкастой.

В этом нет ничего нового, мрачно напомнила себе Стефани и сжала губы, игнорируя и блокируя голоса окружающих ее людей в пользу этого более отдаленного голоса, Дресслера.

«Ты уверена?» — наконец спросил Люциан.