Восходящая тень

Ранд ухватился за деревянную, обтянутую кожей колотушку, висевшую рядом с бронзовым гонгом, и в этот миг внизу началось что-то невообразимое. Завывание троллоков, лязг стали, крики людей доносились словно отовсюду. Он ударил в гонг — бронзовый гул, заглушая все другие звуки, поплыл по каньону. Эхом отозвался другой гонг, третий…

— За копья! — слышались новые и новые крики. — За копья!

Испуганные возгласы донеслись снизу, где находились фургоны торговцев. У двух фургонов распахнулись двери — яркие квадратики света четко вырисовывались в темноте. Раздался женский — кажется, женский — крик.

В воздухе над головой захлопали огромные крылья. Взревев, Ранд воздел пламенный меч. Единая Сила, переполнявшая его, клокотавшая в нем, ударила по летящему Драгкару, и тот взорвался, рассыпался огненными брызгами, полетевшими вниз, во тьму.

— Я здесь, — послышался голос Руарка. Над темной вуалью вождя поблескивали суровые глаза. Он был полностью одет и держал в руках копья и круглый кожаный щит. Позади него, неуверенно щурясь, стоял Мэт — с непокрытой головой, без кафтана, только наполовину заправив рубаху, но с черным копьем в руках.

Ранд принял у Руарка шуфа, но не закрыл лица, а уронил вуаль на плечи. Еще одна темная крылатая тень промелькнула по освещенному луной небу. Низко пролетела на ту сторону каньона и растворилась в сумраке.

— Они охотятся за мной, — заявил юноша, — так пусть видят мое лицо. — Сила всколыхнулась в нем, пламенный меч засиял, словно был частью самого солнца. — Они не смогут найти меня, если не знают, где я.

Смеясь оттого, что никто не понял его шутки, Ранд устремился вниз, на шум битвы.

* * *

Выдернув свое копье из груди троллока с кабаньим рылом, Мэт припал к земле, выискивая в тусклом лунном свете очертания другого врага. Но ни одна из примеченных им расплывчатых фигур не была достаточно велика, чтобы принять ее за троллока.

— Ранд, чтоб ему сгореть, — сердито пробормотал Мэт. — Вечно втравливает меня во всякие переделки.

Со всех сторон доносились слабые стоны раненых. Женская фигура — не иначе как Морейн — опустилась на колени рядом с упавшим айильцем. Она неплохо потрудилась во время схватки. Ее огненные шары производили, пожалуй, не меньший эффект, чем разбрасывавший всполохи пламени меч Ранда.

Лучше бы мне носу не высовывать из-под одеяла, лежать себе на тюфяке — это как раз то, что нужно. А здесь чертовски холодно, к тому же вся эта кутерьма меня не касается.

Айильские женщины в юбках и блузах спешили на помощь раненым. Некоторые держали в руках копья. Возможно, они и не умели сражаться так, как Девы, но, когда враг нагрянул в крепость, никто не остался в стороне.

Рядом с Мэтом остановилась Дева. Она открыла лицо, но в темноте юноша не мог его разглядеть.

— Ты неплохо танцуешь с копьем, игрок, — сказала она. — Но что за времена настали? Кто мог подумать, что троллоки нагрянут в Холодные Скалы. Они, — Дева бросила взгляд на Морейн, — могли и прорваться, когда бы не Айз Седай.

— Для этого их было недостаточно, — не задумываясь ответил Мэт. — Они просто хотели отвлечь внимание. — Эти Драгкары рассчитывали в суматохе добраться до Ранда?

— Наверное, ты прав, — подумав, откликнулась Дева. — У себя в мокрых землях ты, вероятно, был военным вождем?

Мэт пожалел, что дал волю языку.

— Просто прочитал несколько книжек о военном деле, — пробормотал он, отвернувшись в сторону.

Проклятые обрывки чьей-то чужой памяти — вечно лезет в голову всякая чушь. Но может быть, хоть теперь торговцы решат отсюда убраться.

Однако, когда он подошел к фургонам, ни Кадира, ни Кейлли нигде не было видно. Возницы сгрудились вместе и торопливо передавали по кругу жбаны с чем-то, весьма напоминающим бренди — тот самый добрый бренди, который они продавали айильцам. Они взволнованно переговаривались, словно троллоки и по сей час осаждали их фургоны. На верхней ступеньке лестницы, ведущей в фургон Кадира, стояла Изендре и озиралась по сторонам. Даже насупленные брови и наморщенный лоб не умаляли ее красоты.

— С троллоками покончено, — заявил ей Мэт, демонстративно опираясь на свое копье. Он резонно полагал, что раз уж пришлось драться, то не помешает извлечь из этого хоть какую-то пользу. — Жаркое было дело, зато теперь вам ничто не грозит. — Голос его звучал устало, на что не требовалось ни малейших усилий.