Восхождение

…Цмок и крикса, болотник обыкновенный и болотник-морочник, уводень ночной и уводень дневной, оборотень восточноевропейский, луп-гарро, вервольф, объединенные в общее название ликантропы;[14] кицуне, хули-цзин,[15] и так далее, и так далее, и так далее… Все эти «милые» представители нежити надолго стали основным предметом в Сашкином обучении. Часто, во время тренировок с Тенью, он вдруг был вынужден отвечать еще и на вопросы, связанные с терриантропией,[16] одновременно пытаясь уйти от длинного выпада или хитрого захвата Тени. Сам Тень в созданиях тьмы ориентировался прекрасно и чувствовал себя в этом бестиарии как рыба в воде…

— …Значит, говоришь, кицуне менее опасна, чем, к примеру, вервольф? — Тень размеренно бежал рядом с Сашкой, волокущим на себе вместо уже привычного рюкзака пулемет «Корд». — И как же ты это можешь доказать?

В дополнение к вопросу Тень неожиданно ускорился, и Сашке пришлось потратить несколько минут на то, чтобы восстановить дыхание.

— Ну… он… она же… Вервольф питается человечиной. Всегда. Кицуне — не обязательно. Ей больше нужна эмоциональная подпитка.

— Ага. Значит, изъятие у человека или группы людей жизненной силы менее опасно, чем убийство? Одного человека, заметим…

Сашка поправил лямки пулемета и попытался перераспределить вес по спине.

— Нет, просто если появилась кицуне и ее вычислили на ранней стадии, то люди могут и не умереть. Потом придется лечить, но, скорее всего, живы останутся. А ликантропа мы обнаружим только после первой жертвы. Иногда, конечно, обходится и без жертв, но это только по случайности…

Некоторое время они бежали молча: Тень переваривал услышанное. Наконец он хлопнул в ладоши, остановился и сказал:

— Так, Бука, привал. А то у тебя на бегу мозги не работают. Одновременно думать и жевать жвачку для тебя еще доступно, а вот что-то более сложное…

Он не договорил, махнул рукой. Сашка восстановил дыхание и сел, пристроив пулемет себе под бок.

— Курсант Бука!

Сашка вскочил, словно ошпаренный.

— Первичные признаки появления терриантропа в наблюдаемом районе?

— Первое: общая угнетенность населения. Пониженная жизненная активность, болезненность. Обычно полное прекращение половой жизни. Второе: неадекватные реакции на внешние раздражители. Подозрительность. Третье: необъяснимые вспышки болезней, переходящих в эпидемии местного масштаба. Наиболее подвержены дети…

— Стоп! Достаточно. — Тень покачался с носка на пятку и обратно, помолчал. Давал время на раздумье…

— Я понял, Тень. Эти признаки никого не испугают, во-первых, а во-вторых, они чрезмерно размыты. Это может быть кто угодно, не обязательно терриантроп…

Тень еще помолчал. Затем спокойно поинтересовался:

— Чего сидим, кого ждем? — и рванулся с места, сразу набирая темп…

…Я аккуратно отодвинул ветку, прислушался. Нет, все тихо. Откуда-то спереди прилетело сообщение Аякса:

«Я его не чую. А ты?»

Я тоже его не ощущал и осторожно двинулся вперед, тщательно сканируя местность. Еще бы знать, кого именно из нечисти подсунули нам «добрые» экзаменаторы? И уж совсем было бы здорово знать — сколько?..

А если попробовать поиграть за экзаменаторов? Вот кого бы я подставил в окруженном серебром лесу для проверки пары из хорошо обученного волка и… ну… кое-что знающего парня?..

Любую экзотическую нечисть из Центральной Африки или Южной Америки просто не рассматриваем. Нечего делать в средней полосе Сибири обитателям жарких и влажных джунглей. Они здесь будут вялые, слабые, да еще и напуганные незнакомой обстановкой…

Цмока-сосуна или кикимору тоже отметаем сразу. Во-первых, они не слишком-то и опасны, хотя, конечно, ядовитее цмока мало сыщется нечисти, но уж больно он медлителен. Кикимора мелковата и не то что паре — одному-то бойцу, неважно кому, — волку или человеку — только-только на один удар. Разве что много кикимор подсунуть, но тогда бы они тут так верещали-ссорились, что их за километр было бы слышно…