Восхождение

Бригадира они увидели издали. Он разговаривал с Геннадием Владимировичем Масленниковым, который, как один из руководителей УЖС‑3, проверял работу треста Фундаментстрой. И Ламочкин, и Легчилин часто сталкивались с фундаментщиками, которые подготавливали для монтажников так называемые «нули». Монтажники и фундаментщики совместно согласовывали графики, сроки выполнения работ то на одном участке новой Москвы, то на другом. И эти встречи и разговоры редко бывали приятными.

Ламочкин быстрым упругим шагом, как любил ходить, слегка раскачивая при этом корпус, приблизился к стальным «ногам» крана, около которого стояли Копелев и Масленников.

— Герману Иннокентьевичу привет! Почет и поздравления! — громко приветствовал Ламочкина Масленников. — Что, дозором обходишь владенья свои? Райончик-то какой! Сплошной восторг!

— Ну, не знаю, не знаю, какой тут будет восторг, — холодновато ответил Ламочкин, — работы будет много, это верно. Что же у вас тут происходит? — спросил он, обращая этот вопрос больше к своему бригадиру, но смотрел в это время на Масленникова.

— Нормальный обмен мнений, — улыбнулся Геннадий Владимирович. — Кстати, Герман Иннокентьевич, ты знаешь анекдот насчет того, что такое обмен мнений? Это когда человек приходит к начальнику со своим мнением, а уходит с мнением начальника. — Он сам первым и рассмеялся.

Но Копелев вовсе не был, видно, склонен к шуткам.

— Мне не до смеха, товарищи, — сердито сказал он. — Вы смотрите, Герман Иннокентьевич, что люди творят! На этом здании «нуль» не перекрыт, и на том, и на третьем, а фундаментщиков уже и след простыл. Это раз! Вот на этом здании, что мы монтируем, нам пришлось фундаменты доделывать самим. Монтаж еще не начинали, а уже на два дня вылетели из графика.

— Ну что ты кипятишься, депутат? У тебя свое начальство, у фундаментщиков свое. Срочное задание, видимо, перебросили людей на другие объекты. А вы, молодцы, раз-два — и доделали, — сказал Масленников.

Только вот это «молодцы» прозвучало у него не слишком уверенно. Конечно же как бывший бригадир он должен был и понимать, и одобрять возмущение Копелева. Но как работник УЖС Геннадий Владимирович, видно, не хотел обострения конфликта монтажников и фундаментщиков: ведь нити управления и теми, и другими сходились как раз в той организации, которую он здесь представлял.

Выслушав Масленникова, Ламочкин вопросительно посмотрел на Легчилина. Согласование строительного графика с трестом Фундаментстрой — это была забота главного инженера.

— Что же происходит, Дмитрий Ефимович? — спросил Ламочкин.

— Безобразие происходит, вот что! — ответил Легчилин. — Нарушение графика и обязательств. Конечно, Фундаментстрой обязан был доделать Копелеву «нули».

— Теперь второе, — продолжал жаловаться Копелев, но тон у него был такой, как будто он не жаловался, а обвинял. — Теплотрассу нам поздно сделали. Для водостоков только канавы роют, с электроэнергией случаются перебои, а как же наладить ритм в таких условиях? Ну, скажите?

— Не вали все в одну кучу, Володя, спокойнее, надо разобраться, где наша, управления, вина, где чужая, — сказал Ламочкин.

— Вот, чтобы разобраться, мы статью поместили в газете.

Прозвучало это у Копелева неожиданно довольно сердито, однако же и без того мелочного злорадства, которое могло бы сопутствовать раздражению, столь естественному в эту минуту для бригадира.

— А где статья? — живо заинтересовался Ламочкин.

Владимир Ефимович протянул ему газету. На второй полосе «Московской правды» действительно была напечатана статья за подписями Копелева, Логачева, Суровцева и секретаря партбюро управления Владимира Павлюка.

— Смотри-ка, Дмитрий Ефимович, какую они статью тиснули, а мы и не в курсе! Вот как, брат, обходят начальство! Здорово! Каких орлов, понимаешь, воспитали!

Ламочкин обращал эти слова к Легчилину, и трудно было различить, чего в них больше — удивления или же озабоченности. Любое критическое печатное выступление, кто бы там ни был виноват, все же бросало тень и на руководство управлением.

Легчилин в ответ только плечами пожал: раз, мол, орлы, так и летают куда хотят.

Ламочкин, держа развернутым газетный лист, прочитал вслух «шапку» над письмом в редакцию: «Строительному конвейеру быстрый темп», пробежал затем глазами критические строки.

Строители обрушивались на плохую работу трестов Главмосинжстроя, которые нарушают технологическую дисциплину на строительном конвейере, ругали и заводы-поставщики, вовремя не присылающие различное сантехническое и отопительное оборудование. В заключение говорилось, что поточное производство, высокие темпы монтажа и качество работ — все это находится в прямой зависимости от четкого снабжения, строгого соблюдения технологии, комплектации строек деталями домов по часовым графикам.

Последний абзац статьи-письма Ламочкин снова прочел вслух. То ли затем, чтобы самому лучше усвоить мысль, или же подчеркнуть ее особую важность.