Восхождение

Дипломный проект Масленникова назывался так: «Экономическая эффективность технического прогресса в крупнопанельном домостроении в городе Москве». Название не такое уж мудреное, здесь все ясно. По сути дела, именно к этой проблеме уже почти два десятилетия Масленников имел самое непосредственное практическое отношение и как монтажник, бригадир, начальник управления, управляющий трестом и заместитель начальника УЖС.

Инженерный диплом Масленникова оказался по счету двадцать третьим в списках, которые хранились в суровцевской бригаде. Наверно, мог стать и десятым или же пятнадцатым, если бы удалось быстрее одолеть рубеж высшего образования. Но вместе с тем, сожалея о такой затяжке, Масленников не находил и особых поводов для упреков самому себе. Жил он напряженно, себя не щадил и занимал все эти годы ответственные, отнимающие много сил должности.

Но как бы там ни было, а рубеж был взят. Защиту диплома, как и положено было по традиции, в бригаде отметили товарищеским ужином, посадив во главу стола виновника события.

Теперь с таким трудом полученный диплом подкреплял законность давно уже занимаемых Масленниковым инженерных должностей. Заслуженный строитель, в недавнем прошлом депутат Верховного Совета СССР и член Ревизионной комиссии ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда, Геннадий Масленников мог с чувством удовлетворения оставаться на своем солидном посту в УЖС.

Но Масленников выбрал вариант, неожиданный и удививший многих. Он попросился на должность, которая по служебной лестнице могла считаться на две ступеньки ниже той, которую Масленников занимал в УЖС. Он вернулся в монтажное управление.

Если по памятным нам фронтовым аналогиям монтажные площадки выглядят как передний край строительного фронта, то и про Масленникова можно сказать, что он решил вернуться на боевую линию, на передовые участки того самого «крупнопанельного домостроения в городе Москве», которому он и посвятил свою дипломную работу.

Выбор судьбы! Я снова возвращаюсь к размышлениям об этом. Наверно, этот выбор принадлежит к числу самых трудных задач, которые решает человек в своей жизни. И вряд ли здесь каждый шаг обозначен лишь одним каким-то желанием или одной волей, а каждому следствию вряд ли соответствует однозначная причина. Чаще всего такое решение — это сумма стремлений и обстоятельств, особенностей характера и духовных устремлений личности.

Масленников явно и давно уже тяготился своей должностью в УЖС, тосковал по практической работе. Какой публицист не отнесет такое в разряд положительных и благородных эмоций! Человек рвется к производству, к непосредственной низовой работе. Нужны ли здесь комментарии?! Я думаю, что все же нужны.

Герои этого повествования не только, как говорится, живые люди, это мои товарищи, земляки, мы частенько разговариваем по телефону, встречаемся в управлении, на стройке. Это люди, которые, вообще-то говоря, и не нуждаются во мне как литературном посреднике, они сами выступают со статьями и беседами на страницах газет, журналов, их голоса, обращенные к огромной аудитории, я часто слышу по радио, телевидению.

Писатель в общении с такими современниками не истолкователь и «оформитель» их мыслей, чувств и переживаний, а равный партнер в беседе, оппонент в споре, советчик и друг в разрешении жизненных конфликтов.

Это ведь и само по себе нечто новое, примечательное, радующее. Это не надуманная, а сущая, зримая черточка в коллективном портрете современного рабочего человека. И в самом деле — таких людей мы не знали раньше или же их было еще мало десять — двадцать лет назад.

Я пишу сейчас об этом, чтобы читатель понял необходимость сдержанности в той, я бы сказал, деликатной ситуации, когда писатель должен оценить поведение, стимулы, нравственную основу поступков героя, который и сам может это сделать публично, ибо имеет на этот счет свою совпадающую или не совпадающую с писательской точку зрения, взгляд на самого себя.

А взгляд этот не всегда просто и ясно раскрывается. Ну как спросить, хочется ли герою возвратить себе в прежнем накале ту громкую славу, которая была связана с его работой бригадиром, начальником монтажного управления? Ведь именно тогда Масленников получил все свои высокие звания и отличия. А ведь если и хочется, то возможно ли? Я таких вопросов Геннадию Владимировичу не задавал. Не задавал потому, что это могло прозвучать грубо, с оттенком неуважения к нравственной целостности принятого решения.

Но наши общие знакомые могли на этот счет иметь свои суждения. Один из них, много лет проработавший с Геннадием Владимировичем, как-то сказал:

— Масленников сам напросился на управление. Пошел вниз с тем, чтобы вновь испытать судьбу.

— Вот потому, что это он решил сам, а не начальство, — сказал другой, — его вряд ли будут выдвигать.