Восхождение

После трапезы уединяюсь в келии, где приезжей старушкой приготовлена для меня постель. Здесь, за толстыми стенами, в тишине и полумраке зажигаю свечу перед иконами и, став на колени, приступаю к молитве. Ни единая посторонняя мысль не лезет в живую ткань молитвы: видимо, отец Антоний помогает. Правая рука  щепотью упирается в сердечную область, куда направляю невидимый, но ощутимый свет, просветляющий мое почерневшее сердце.

Там, в бесконечной глубине, под окаменевшим наслоением грехов теплится огонек Божьего духа. Туда через мрачные надолбы пробивается свет молитвы, оставленный нам великими святыми угодниками. Тысячный раз читаю эти слова, но именно сейчас каждое слово, как лазерный луч, прожигает греховные скалы моего внутреннего ада.  В этот миг каждое слово молитвы представляется драгоценным камнем дивной чистоты и бесконечной ценности.

Мягко нарастает желание покаянного очищения. На листочек бумаги выписываю один за другим свои грехи. Сейчас, когда сердце размягчилось, занозы грехов заметнее и вытаскиваются легко. Редко случается, чтобы названные и выписанные грехи вызывали такое острое отвращение. Полностью исписал листок, тянусь за вторым, а память все поднимает из глубины — один за другим. Но вот, кажется, и все. Вставать с колен не спешу, всматриваюсь в глубины времени, будто вновь проживаю свою непутевую жизнь. Вроде все. Господи, помоги вспомнить, если что забыл!

В душе появляется если не чистота, то ее светлое предощущение. В голове рождаются слова: «Хорошо ты сегодня потрудился». Сначала это настораживает, но вдруг узнаю голос отца Антония и мысленно благодарю его за молитвенную помощь. Если за преступлением следует наказание, то искреннее покаяние дарует утешение. Ложусь в прохладную постель и погружаюсь в спокойный сон.

Утро будит меня ярким солнечным лучом и петушиным криком. Просыпаюсь бодрым, с ощущением, что сейчас произойдет что-то очень хорошее. Не успел встать, как слова утреннего правила сами собой звучат в сознании и просятся наружу. «Первые утренние слова отдай Господу», 3/4 звучит голос отца Антония в голове.

Одеваюсь и выхожу наружу, наскоро умываюсь холодной водой под рукомой­ником во дворе. Здесь поют петухи, заливаются птички, солнце слепит яркими лучами. По безлюдному двору направляюсь в храм, любуясь сверкающим покрытием объемного византийского купола. Перед входом на лавочке сидят отец Антоний с молодой семейной парой, о чем-то вполголоса говорят. Батюшка благослов­ляет меня зажечь лампады и свечи. Огоньки создают мягкий уют, отражаются в серебре окладов, каменьях и рамках.

Подходит отец Антоний, говорит, что все эти украшения выполнил Вадим. Предлагает помолиться. Подходит к аналою и запевает. Его удивительно молодой баритон наполняет пространство храма. Чувствуется, как любит молитву этот человек: он не спешит, каждое слово произносит внятно, чуть нараспев, меняя громкость от полушепота до гремящих восклицаний. Крестное знамение его широкое, неторопливое. Ничего сейчас не существует для него, он творит самое важное дело.

…Стою на коленях у аналоя, моя голова покрыта епитрахилью, сверху лежит рука батюшки, броневым шлемом защищая от сторонних вмешательств. Ладонь моя   прижата к окладу Евангелия. Читаю свою хартию, вытесняя стыд острым желанием очищения. Следуют несколько уточняющих вопросов. Повторяю за ним строгие слова самоосуждения и мольбу простить и отпустить грехи. Звучит разрешительная молитва. Батюшка предлагает мне положить земные поклоны, сколько смогу. Встаю перед открытыми Царскими вратами и падаю, падаю наземь перед страшным престолом славы Господней, ощущая согревающее тепло во всем теле.

3/4 Подойди сюда, сынок, 3/4 слышу глуховатые слова батюшки.

Ступаю гудящими ногами, прерывисто дыша. В душе нарождается предо­щущение важного поворота в моей жизни.

3/4 Твой уход с прежней работы на стройку требует от тебя большей чистоты. Ты ведь хочешь получить помощь от Господа и Пресвятой Матери Его? 3/4 улыбается он.

3/4 Да мне без этого не выжить!.. 3/4 восклицаю неожиданно громко.

3/4 Правильно, правильно… 3/4 задумчиво произносит батюшка, на время погружаясь в молитву. Но вот он, просияв, поднимает глаза, и меня будто жаром обдает: 3/4 Сейчас мы немного поработаем, помолимся, и ты выйдешь отсюда непьющим и некурящим.

3/4 Батюшка! Ну, уж хоть бы что одно, а то сразу: и не пить и не курить 3/4 это уж слишком! 3/4 почти кричу в смятении.

3/4 Да ты не пугайся, 3/4 гладит он меня по голове, как маленького. 3/4 Владычица наша Пресвятая сейчас с нами 3/4 Она, Милостивая, поможет. 3/4 Горячая рука батюшки замирает на моем затылке, и под едва слышное молитвенное шептание смятение, сотрясающее меня,  утихает.