ВОСХОЖДЕНИЕ

Я почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Мои силы не безграничны, и я решил надеть маску и подключиться к одному из баллонов, лежавших у меня в рюкзаке. Оглянувшись, чтобы понять, смогу ли я найти лагерь при возвращении, я увидел там включенные фонари. Обитатели лагеря светили спускавшимся альпинистам, чтобы помочь им сориентироваться в темноте. Поняв, что все в порядке, я продолжил свой путь. Из-за плохой видимости перила разглядеть не удалось, так что полагаться приходилось, в основном, на интуицию. Я вышел на крутой ледяной откос и стал очень осторожно подниматься по нему с помощью ледоруба. Я все время помнил, что если случайно смещусь в сторону, то могу сорваться и вылететь на стену Лхоцзе. Это был бы конец.

Когда Букреев пробивался к перилам, по которым он надеялся подняться к клиентам, возникла еще одна сложность. Видно было и без того плохо, а тут еще у него, как прежде у Мартина Адамса, стали запотевать очки. При выдохе часть пара выходила из-под неплотно прилегающей маски и конденсировалась на стеклах очков. Букрееву приходилось лезть в гору практически вслепую В конце концов, чтобы хоть что-нибудь видеть, он снял кислородную маску и продолжил свои поиски уже без нее. Часто, сделав шаг наверх, он тут же терял из виду четвертый лагерь, а, шагнув вниз, вновь видел перед собой мерцание огоньков. Вся его жизнь зависела теперь от тоненького лучика фонаря, включенного кем-то в четвертом лагере. Анатолий понял, что подниматься еще выше было бессмысленно. Погибнув здесь, он не сможет помочь тем, кто сейчас нуждался в его помощи. Надо было возвращаться назад, в лагерь. Кто-нибудь из участников мог прорваться вниз, воспользовавшись тем же просветов. в погоде, что и он, когда шел сюда Если же никто не вернулся, то, по крайней мере, он мог передохнуть и набраться сил для следующей попытки.

Не дойдя тридцати метров до наших палаток, я понял, что окончательно выбился из сил. Сбросив рюкзак, я сел на него и обхватил руками голову. Я попытался сосредоточиться и хоть чуть-чуть передохнуть. «Что сейчас делают наши участники? Где они, что с ними происходит?» Ветер с силой бросал снег мне в спину, но я не мог себя заставить сдвинуться с места. Не знаю, сколько я так просидел. Я ужасно устал и стал терять счет времени.

Пока я так сидел, кто-то возник рядом со мной из снежной мглы. Он разговаривал со мной так, словно мы были знакомы, но я не смог его узнать. Тогда мне показалось, что он был из тайваньской экспедиции или из команды Роба Холла, но с уверенностью я сказать не мог. «Тебе помочь?» — спросил он. «Нет, все в порядке», — ответил я. Он сказал, что в таком случае снова пойдет светить фонариком спускавшимся. Я еще раз подтвердил, что смогу сам добраться до палатки. Спустя еще какое-то время, точнее сказать не могу, я добрался до нашего лагеря. Сняв рюкзак и кошки, я сбил снег с ботинок и залез в палатку. Там никого не было. Никого.

Букреев был один в пустой палатке. В нескольких метрах от него так же, как и он, в одиночестве, сидел Лоу Кашишке из экспедиции Роба Холла. Его соседи по палатке—Дуг Хансен, Бек Уитерз и Энди Харрис—все еще не вернулись.