Восхождение

   - Брось, нет, я же знаю, что 'гномы не жадные, гномы рачительные'. Речь не о том. Я ведь изначально хотела до мастера прокачивать алхимию и кулинарию - как источник постоянно необходимых расходников. Не было денег, и я долго надеялась найти непися-травника, чтобы помочь ему чем-нибудь и не тратиться на изучение профессии.

   Гнома покивала, пожелала удачи в сборе, дала пару советов по поиску трав (советов форумных, оттого не новых для Хэйт). Предложила камни, добытые в Некрополе, продать, они без ювелирного дела мастерского уровня были просто красивыми камушками. А еще сообщила, что ее пару дней не будет.

   - Семейные дела.

   Маська театрально развела руками и... испарилась.

   Хэйт осталась в гордом одиночестве за городскими воротами (не считая НПЦ, справно стоящих в дозоре у эти самых ворот).

   - Выпендрежница, - 'приласкала' она вышедшую из игры подругу.

   Увы, как ни хотелось ей последовать примеру гномы, сначала она заставила себя дотопать до аукционного дома, выставить на торги камушки. И только потом, изнывая от усталости (вымотали ее приключения в Некрополе, хоть саму в гроб складывай), пролепетала:

   - Выход...

   Реальность снова встретила дождем. Впрочем, в Питере сие было привычнейшим явлением, что зимою, что летом, серые тучи над крышами домов и слякоть под ногами никого не удивляли, разве что туристов.

   Вероника завтракала под аккомпанемент крупных капель, стучащих по подоконнику распахнутого настежь окна. Косилась время от времени в сторону комнаты с модулем, но 'тяги' пока не ощущала. Видимо, утомило ее прохождение Некрополя, и мелочность 'светлой' эльфийки напополам с подлостью подпортили впечатление от игры.

   - Потому-то я и зарекалась: никаких кланов, альянсов, групп - адептом в соло можно пройти большую часть квестов! - в сердцах стукнула она по столу кулаком. - Хотя с Маськой мне повезло...

   Она извлекла урок из вчерашнего: предательство и низость свойственны отнюдь не одному реалу...

   Вероника допила кофе, решительно поднялась из-за стола, сгрузила посуду в раковину. Затем подошла к рабочему месту в комнате, достала самый большой из запасенных на случай внезапного вдохновения холст. Из баула извлекла кисти и краски, отволокла все это в дальнюю комнату. Ту, что раньше была родительской спальней... С того дня, как отец вынес решение, что одаренной дочери нужно больше пространства и света, и устроил 'Великое переселение народов*'...

   После аварии, двух судебных процессов, ряда сеансов у именитого психолога и периодических осмотров у психиатра Вероника переделала комнату в кабинет (не обошлось без настойчивой рекомендации психолога). Не сама: наняла бригаду рабочих (с их поиском помог Леша), выдала несколько эскизов и половину наличности из отцовского сейфа. На оставшиеся деньги они с Галкой устроили поход по мебельным магазинам.

   -------------------------------------------------

   *Вероника иронизирует, упоминая Великое переселение народов - условное название совокупности этнических перемещений в Европе в IV-VII веках, главным образом с периферии Римской империи на ее территорию.

   -------------------------------------------------

   Из прежней обстановки уцелели только старинные настенные часы и четырехъярусная библиотека из массива дуба, и то и другое - производства девятнадцатого века, передавалось из поколения в поколение, продать их Вероника и помыслить не могла. Еще сейф никуда не делся, не из сентиментальных - экономических соображений.

   Новую мебель она купила тоже из дуба, темную, чтобы не контрастировала с библиотекой. Паркет перестелили, потолок заменили на навесной. Пол, потолок и стены выполнили в простых линиях и жемчужно-серых тонах. Много колдовали с осветительными приборами. Закрепили единственную картину - пейзаж, масло, кисти самой Вероники, изображающий грозу над Невой. Повесили темно-шоколадного цвета шторы. Итоговый дизайн вышел строгим, даже резким, уюта в нем не было ни на йоту - зато он разительно отличался от той комнаты, где жили ее родные...

   В кабинете Вероника старалась бывать нечасто, несмотря на советы психолога, однако для сегодняшнего замысла он подходил идеально.

   Она задернула шторы, оставив только узкую полосу света. Выставила наиболее приглушенный режим в потолочных осветителях, а настенные, напротив, включила предельно ярко. Развернула стул, взгромоздила на него холст, сама примостилась на низенькой скамеечке. Смежила на пару секунд веки, подключила воображение...

   Снаружи уже смеркалось, когда Вероника оторвалась от холста, претерпевшего серьезные изменения. Темный, мрачно-серый зал с настенными факелами и высоким троном был запечатлен на нем. Клубы зеленовато-серого марева расходились кругами от жутковатой фигуры лича. Потусторонней зеленью светились его пустые глазницы, угрожающе белели сведенные кисти рук, из-под слетевших на пол крышек синхронно выбирались костяные стражи, а из-за трона виднелись: край двуручного меча и длинное светлое ушко с одной стороны и черняво-малиновый хвостик, часть деревянного посоха, любопытная пушистая мордашка с другой.