Восхождение богов (СИ)

Казалось, его вышел провожать весь лес. Отовсюду выглядывали незнакомые лица эльфов и людей. Повсюду звучал едва слышимый шёпотом, в котором одинаково мешались проклятия и пожелания удачи. Селеста оставалась их путеводной звездой даже утратив ариус. Они хотели вернуть её. И только ради этого в его спину не летели камни. Только поэтому они молчали, глядя ему в глаза, будто гадая: действительно ли он готов пожертвовать собой ради неё или это очередная уловка Ктуула? Но эльфы готовы были рискнуть.

В конце концов, он остался один и только Артан вышел проводить его до опушки леса. Мужчины шли молча. Бывший друг заговорил не сразу, собирая разрозненный мысли в единое целое.

— Я знаю о проклятии. Знаю, что с тобой делали морвиусы. Знаю, что Томар Бай — Баффор. Знаю, что тебя использовали ради воскрешения Ктуула. Мне всё известно, но ничего из этого не отменяет того факта, что ты сделал с Селестой. Я не верю в злой рок. Не верю, что ты не мог сопротивляться всему. Ты мог остановить себя. Мог отпустить её, но не стал.

— Да, не стал, — отрешённо подтвердил Ник. — Я отпустил её в то день, когда она умерла. Смерть Селесты изменила всё. Вам не обязательно было связывать меня зеркалами. Я ни за что не причинил бы вам вреда и ушёл бы сразу, чтобы освободить её. Несколько дней назад Селеста приходила в мой сон, как это бывало прежде. Она едва держится. Только на одной силе воли. И единственное, что она хотела — передать, что любит тебя.

Артан запнулся, останавливаясь и опуская голову. Ник внимательно всмотрелся в бывшего друга, подмечая каким усталым тот стал. Ушёл яркий свет, погас запал и неутолимая жажда жизни, бросавшая мужчину в пучину сражений. Теперь он держался на одной лишь надежде. Вновь подобравшись, Арт окинул Ника тяжёлым взглядом и скривил губы.

— Я помню, каким всё было простым год назад. Помню, что прежде считал — есть ты и я против всего мира. Против всяческого зла. Я так уверен был в тебе, что любой намёк на зло внутри тебя отметал, доверяя тебе целиком. Даже Рупер не сумел поколебать мою веру в тебя. И вот, спустя год, передо мной стоит человек мне незнакомый. Человек, который украл мою жену. Не только телом, но и душой. Селеста любит меня, но раз слияния больше нет, значит истинная любовь угасла навсегда. Значит мы больше не подходим друг другу. Значит ты добился желаемого.

Никлосу захотелось ударить его, сопровождая криком: «Болван проклятый, она же раз за разом выбирает тебя! Как ты можешь говорить такое?!» Но сдержался, лишь тень раздражения мелькнула на дне его глаз, отражаясь в глазах Артана.

— Не думай, что я сдался! Не думай, что откажусь от Селесты. Никто в мире на меня не смотрел так, как она. Никто не держался за меня с такой отчаянной нежностью, что сердце бьётся через раз при мысли, что кто-то другой окажется на моём месте, — Арт вцепился в изорванный ворот рубашки Ника, буквально выплёвывая свой гнев и отчаяние. В его горячем дыхании возник дымный привкус и тогда мужчина заговорил другим тоном. — Я был там, когда она умерла. Я умер вместе с ней. И я никогда её не брошу. Слияние — это лишь физиология зелёных драконов. Любовь — она находится куда как глубже.

— Значит мы любим одинаково, — хрипло выдавил Ник.

Арт понял, что даже без ариуса, король всё равно любит и желает Селесту.

Высшие силы, предопределение, биология, проклятия, злой рок и судьба… что это такое, если любовь рождается из того, что вы делаете ради любви? Из того, чем вы готовы пожертвовать ради любви получая аналогичную жертву? Разными дорогами оба мужчины пришли к одинаковому выводу. И пускай один из них ощущал горечь утраты, чувство грядущей потери, они знали, что отпустят её, если она выберет другого.

* * *

Чем дальше Никлос уходил от сердцевины леса, тем меньше листьев держалось на ветках, тем тише пели птицы в кронах деревьев, тем суше становилась земля под ногами, покрываясь чёрной коркой. Наконец, он ступил на выжженную землю, окружённую остовами леса, падающих от малейшего ветерка.

Он видел, как умирает природа. Чувствовал аромат гниения в воздухе и слышал глухой стрёкот невидимых существ, уничтожающих некогда великие земли эльфов. Мора использовала слуг, которые бросались на купол, защищающий Ауэрские леса, тем самым убивая его.

Слуги спящего оказались слугами Моры. Вернее, её способностью извращать живое, делая людей своими рабами. Именно сила Моры убивала жителей прибрежных деревень. Именно она смотрела на него сквозь толщу воды, размышляя, в её ли силах захватить и его. Мора, как и Ктуул не спала в силках грёз, она билась о клетку, возмущаясь, что и её сковала сила Сделки. Ктуул обвёл тёмную эльфийку вокруг пальца, приравняв к другим своим детям, но она никогда не была его ребёнком и сейчас намеревалась показать, на что способна.

— Дальше тебе придётся идти одному, — сухо сказал Арт, когда они приблизились к едва заметной кромке леса. — Эльфийке хватит хитрости, чтобы нанести ещё один удар, и сделать меня одним из этих.