Восхождение. часть 3

— Мы видим, что капитализм, особенно в Европе, под натиском социализма вынужденно видоизменяется и приспосабливается к новым условиям, развиваются социальные программы, создаётся прослойка среднего класса, призванная стать для общества своего рода якорем стабильности и консерватизма, — поддержал Хрущёва Андрей Андреевич Громыко. — Если социалистическая система не начнёт приспосабливаться к этим изменяющимся условиям, и останется в рамках, заданных Марксом и Энгельсом применительно к условиям 19-го века, она проиграет.

— Этот способ может сработать, — задумчиво произнёс Лим Чин Сион. — Но ведь капиталисты не станут безучастно сидеть и ждать, пока их вытеснят из бизнеса? Они перейдут в контрнаступление, попытаются сменить неудобное для них правительство? Возможно, даже устроят переворот?

— Конечно, поэтому мы и воссоздали Коминтерн, — пояснил Никита Сергеевич. — Он — везде и нигде, следит за всеми, оставаясь невидимым, руководит миллионами коммунистов по всему миру, и вмешивается, когда нужно, хирургически точным ударом нейтрализуя врагов коммунизма в любой точке планеты.

Правительству надо не щёлкать клювом, а держать руку на пульсе, использовать спецслужбы, сотрудничать с Коминтерном, полагаться на помощь собственной коммунистической партии. Так победим.

Борьба с империализмом будет долгой, вполне вероятно, будет идти с переменным успехом, где-то возможна победа контрреволюции, установление проимпериалистической диктатуры, откат к капитализму. Не стоит ожидать, что установление коммунизма на планете превратится в сплошное триумфальное шествие, это нереально. Важно в таком случае не опускать руки, продолжать борьбу, опираясь на Коминтерн и поддержку мировой системы социализма, — закончил Никита Сергеевич, обводя взглядом коллег.

По итогам этого разговора Айдит и Чин Пен связались с лидером Народной партии Брунея, шейхом Азахари бин Махмудом (он хотя и шейх, но взгляды имел достаточно левые), и коммунистическими активистами Сабаха и Саравака (Северный Калимантан) Ян Чжу Чуном и Вэнь Мин Чжуаном, пообещав им поддержку Коммунистической партии Индонезии в случае участия коммунистов Брунея, Саравака и Сабаха в борьбе против британской колониальной администрации. Достигнутая договорённость очень пригодилась уже в скором будущем.

Пребывание на Бали запомнилось членам советской делегации эпизодом индонезийской экзотики. Путешествуя по Яве, из окна автомобиля Сергей Хрущёв увидел на уличном прилавке, среди прочих фруктов крупный, желтоватый плод. Он вспомнил картинку из книги английского натуралиста Альфреда Уоллеса, где тот описывал якобы фантастически вкусный азиатский фрукт дуриан. Вечером он упомянул об этом в разговоре с отцом.

На следующий день уже сам Никита Сергеевич заговорил с Сукарно об экзотическом фрукте. Президент Индонезии подтвердил:

— Дуриан у нас действительно растет, индонезийцы его очень любят, хотя на европейский вкус… — Сукарно сделал паузу, но так и не смог подыскать нужное слово, и с улыбкой закончил: — Что касается автора книги, которую вы читали, то у него, видимо, очень богатое воображение. Если хотите попробовать дуриан, на Бали можно будет все устроить, но только под вашу ответственность.

Президент не зря предупредил об ответственности, жаль только, что он оказался излишне дипломатичен. На второй день пребывания на Бали, в горной резиденции Сукарно, состоявшей из нескольких одноэтажных домиков, уютно расположившихся в тени огромных 'фикусов' — баньянов, члены делегации с самого утра почувствовали слабый, но ощутимый 'аромат'. Пахло чем-то вроде смеси сероводорода и подгнившего мяса. Запах с каждой минутой усиливался. Все настороженно принюхивались, но вежливо помалкивали, предполагая, что у хозяев могло случиться что-то непредвиденное с канализацией, например. К обеду нестерпимая вонь заполнила весь дом и явственно ощущалась на лужайке, покрытой ухоженным голландским газоном, где и накрыли стол.

Гости расселись вперемешку с хозяевами, рядом с Хрущёвым сидел Сукарно, а соседом Сергея оказался посол Индонезии в СССР Адам Малик, хорошо говоривший по-русски. На первое подали черепаховый суп, на второе — жареную, сильно наперченную, но очень вкусно приготовленную курицу.

Сукарно, заметив, что Хрущёв с опаской пережевывает переперченную, обжигающую рот курятину, посоветовал не пренебрегать местной кухней.

— Перец убивает микробов, дезинфицирует, — пояснил президент. — Во время войны японцы кормили пленных американцев на выбор: местной пищей или более им привычной, европейской. Те, кто выбрал местную провизию, почти все остались живы, остальные умерли от кишечных болезней.

Никита Сергеевич засмеялся и сказал, что ко всему привычен. Даже самые острые, ядрёные индонезийские блюда он ел с удовольствием. Президент Сукарно оказался прав: у всех, кто не пренебрегал местными деликатесами, живот не болел.

Когда подошло время десерта, президент торжественно объявил, что по просьбе гостей нам подадут национальное индонезийское блюдо — дуриан, это фрукт, и как раз сейчас наступил его сезон.