Принцип неопределенности, или, в моей интерпретации, принцип толерантности, означает, что знание ограниченно. Горькая ирония судьбы проявилась в том, что разрабатывался этот принцип одновременно с тем, как в Германии укреплялся диктаторский режим Гитлера, и аналогичные тирании складывались в других странах мира, утверждая принцип чудовищной определенности. Когда смотришь из будущего в 1930-е годы, они представляются временем грандиозного противостояния культур. По одну сторону конфликта стояло Восхождение человека, его развитие, по другую — возврат к абсолютной уверенности деспота в собственной правоте.
Я хочу показать, как эти процессы отразились на судьбах выдающихся личностей. Так случилось, что мне довелось в течение года тесно общаться с Силардом. Он много рассказывал о тех тяжелых временах. Лео Силард — студент венгерского университета, почти всю жизнь проживший в Германии. В 1929 году он подготовил к публикации важную новаторскую статью, изложенная в ней концепция сегодня называется теорией информации. Выдающийся физик отследил связи между знанием, природой и человеком. Однако Силард не торопился публиковать свой труд, потому что был уверен, что Гитлер обязательно придет к власти и что война неизбежна. В 1933 году он упаковал рукопись в два больших портфеля и эмигрировал в Англию.
Почти сразу после приезда в Великобританию он принял участие в заседании Британской ассоциации, посвященном атомной энергии. Резерфорд, будучи основным докладчиком, заявил, что человек никогда не сможет поставить себе на службу атомную энергию. Силард принадлежал к типу ученых, добродушных на вид, но довольно строптивых по натуре: он не переносил, когда в его присутствии произносили слово «никогда». Особенно его раздражали подобные заявления, исходившие из уст уважаемых коллег. Он начал работать над проблемой, что называется, из духа противоречия. «Представьте себе, — рассказывал он о том периоде жизни, — я жил тогда в гостинице Strand Palace. Каждый день, когда я проходил мимо госпиталя Барта, мне приходилось ждать сигнала светофора, чтобы пересечь Саутгемптон-роу». Эту часть истории я нахожу маловероятной, потому что не представляю Силарда, который терпеливо ждет, пока загорится зеленый свет. Тем не менее ученый утверждает, что именно в этот момент он и понял, что если ударить атом одним нейтроном, тот развалится, испустив при этом дополнительно два нейтрона, и может начаться цепная реакция. В 1934 году Силард написал патентную спецификацию, которая содержала слова «цепная реакция».
Теперь мы переходим к той черте, которая была свойственна всем крупным ученым того времени, но в характере Силарда проявилась особенно ярко. Ученый настаивал на том, чтобы засекретить результаты своих исследований и экспериментов и тем самым предотвратить их неправомерное использование. По этой причине он доверил материалы Британскому адмиралтейству которое опубликовало труд Силарда только после окончания Второй мировой войны.
Пока же война все ближе и ближе подступала к границам всех стран. Прогресс в области ядерной физики и наступление идей гитлеризма должны были непременно столкнуться. Сегодня мы забываем о том, в каких условиях работали ученые, поэтому нам трудно понять, почему Силард советовался с Фредериком Жолио-Кюри о том, как засекретить свои исследования, и пытался уговорить Энрико Ферми не публиковать его работы. А в августе 1939 года он написал письмо Эйнштейну, в котором заявил: «Ядерная энергия получена. Война неизбежна. Надо обратиться к президенту США, чтобы решить, что теперь должны делать ученые». Эйнштейн поддержал позицию Силарда и написал Рузвельту.