Восхождение человечества

Чувства, которые вызвали у Уоллеса индейцы Южной Америки, отличаются от тех, что испытал Дарвин, встретившись с туземцами Огненной Земли, — он был в ужасе. Это ясно из его слов и зарисовок в его «Путешествии». Безусловно, сложные климатические условия полуострова сделали характер аборигенов суровым, а обычаи и обряды — страшными для чужеземцев. Хотя на фотографиях, сделанных во второй половине XIX века, жители Огненной Земли не выглядят настолько свирепыми, как показалось Дарвину. В Кейптауне Дарвин вместе с капитаном «Бигля» издал памфлет, в котором давались рекомендации миссионерам.

Уоллес тем временем после четырехлетнего пребывания в Амазонии упаковал свои коллекции, чтобы отправиться домой, в Англию. Однако не все шло гладко:

Лихорадка и озноб снова трепали меня, и я провел несколько очень тяжелых дней. Почти не прекращаясь, шли дожди. Добираться до моих многочисленных птиц и зверей было тяжело, и невозможно было как следует почистить клетки. Почти каждый день кто-то из них умирал, и часто мне даже приходила мысль выпустить всех на волю. Но ведь я взял на себя обязательство доставить коллекцию в Англию и должен был сдержать слово.

Из ста животных, которых я купил или поймал с помощью индейцев, на борту оставалось только тридцать четыре особи.

Да, путь домой не заладился с самого начала. Впрочем, Уоллес всегда был не из счастливчиков:

Десятого июня мы вышли из Манауса. Начало нашего путешествия, к сожалению, для меня стало малоприятным: когда мне оставалось загрузить свои личные вещи и попрощаться с друзьями, я упустил из виду клетку с туканом. Потом я нигде не смог найти ее. Без всякого сомнения, клетка с птицей свалилась за борт, никто этого не заметил, и несчастный тукан утонул.

Выбор судна был тоже очень неудачным: через три недели после начала похода, 6 августа 1852 года, корабль, груженный горючими смолами, загорелся. Уоллесу уже стало не до коллекции, он попытался спасти какие-то личные вещи:

Я спустился в каюту. Она уже была полна дыма, оттого в ней стало удушливо и жарко. Я стал быстро соображать, что я должен спасать в первую очередь. Я уложил в небольшую жестяную коробку часы, несколько рубах и пару старых записных книг с некоторыми рисунками растений и животных. С этим скудным багажом я и вышел на палубу. Много одежды и большой портфель рисунков и эскизов остались в каюте и в багаже. Однако я не хотел рисковать снова — на меня навалилась апатия, поэтому я перестал думать о спасении других своих вещей.

Капитан приказал всем садиться в лодки, а сам покинул судно последним.

Потом, после спасения, я с горечью размышлял о том, с каким удовольствием рассматривал каждого редкого и любопытного жука из своей погибшей в пожаре коллекции! Сколько раз, преодолевая приступы лихорадки, я ползал по лесу, чтобы добыть некоторых неизвестных и прекрасных насекомых и птиц! Сколько мест из тех, где не ступала нога ни одного европейца, я обошел! Все это я мог бы вспомнить, если бы моя коллекция сохранилась!