Восхождение денег

Добро пожаловать в страну Кимерику – Китай и Америку, на долю которых приходится 10 % земной суши, четверть населения, треть мирового богатства и половина всего экономического роста за минувшие восемь лет. Это брак, заключенный на небесах. Восточные кимериканцы сберегают, западные кимериканцы тратят. Китайский импорт не дает разгуляться американской инфляции. Китайские сбережения позволяют США держать низкой учетную ставку. Дешевый китайский труд ограничивает рост заработной платы в Америке. В результате занимать дешево, а получать большую прибыль легко. Благодаря Кимерике реальные процентные ставки по всему миру, то есть стоимость заемных денег с учетом инфляции, упали на треть по сравнению со средними за пятнадцать лет значениями. Прибыли американских корпораций выросли примерно на столько же. Но есть одна загвоздка. Чем больше Китай был готов ссужать США, тем больше США хотели брать в долг. Существование Кимерики – главная причина резкого роста банковского кредитования, объемов выпуска новых облигаций и деривативов начиная с 2000 года. Оно же – главная причина роста числа хедж-фондов. Именно из-за этого симбиоза частные компании могли занимать направо и налево для покупки активов. Кимерика, или “азиатская страсть к накоплению”, как назвал это Бен Бернанке¹¹⁰, лежит в основе ипотечного бума в США, при котором к 2006 году можно было получить ипотеку на 100 % стоимости жилья, не имея ни работы, ни дохода, ни активов.

Кризис субстандартных ипотек 2007 года можно было предсказать. Сложнее было увидеть, что дефолты по ипотекам в Америке выльются в настоящее стихийное бедствие для всей банковской системы Запада. Мало кто понимал, что отказ заемщиков платить по этим ипотекам приведет к обесценению новых финансовых инструментов, вроде облигаций, обеспеченных портфелем закладных (CDO). Мало кто предвидел, что с падением стоимости этих инструментов рынок межбанковского кредитования впадет в летаргический сон, а ставки по краткосрочным кредитам скакнут вверх с крайне печальными последствиями для частных заемщиков. Мало кто полагал, что эти события приведут к первой с 1866 года банковской панике в Британии с последующей национализацией банка. Один управляющий хедж-фондом в июле 2007 года, то есть до того, как начались трудности на рынке, предложил поставить у своих долларов против каждого моего на то, что в США не будет экономического спада в ближайшие пять лет. Полгода спустя он признал: “Я ставил на то, что мир не скатится в тартарары. Я проиграл”. Рецессия в США началась в полную силу к маю 2008 года. Но можно ли считать это концом света?

Вряд ли Китай, не говоря уж о других развивающихся странах, не почувствует на себе последствий рецессии. США – по-прежнему крупнейший торговый партнер Китая, на их долю приходится пятая часть всего китайского экспорта. Но с другой стороны, значение экспорта для китайской экономики неуклонно снижается в последние годы¹¹¹. Более того, китайские резервы позволяют Пекину стать источником капиталов для трещащих по швам американских банков. Рост числа хедж-фондов – лишь одна черта финансового мира, появившегося после 1998 года. Не менее важным был рост так называемых национальных фондов благосостояния или суверенных фондов, созданных странами с большим положительным сальдо торгового баланса для управления свалившимся на них богатством. Эти фонды управляли 2,6 триллиона долларов к концу 2007 года. По этому показателю они совсем немного отстают от государственных пенсионных фондов и резервов центральных банков мира. По прогнозу банка Morgan Stanley, в ближайшие пятнадцать лет эти фонды вырастут до 27 триллионов, что чуть меньше 9 % общемирового объема активов. Азиатские и ближневосточные суверенные фонды уже в 2007 году активно вкладывали деньги в западные финансовые корпорации, включая Barclays, Bear Stearns, Citigroup, Merrill Lynch, Morgan Stanley, UBS и частные инвестиционные фонды Blackstone и Carlyle. В какой-то момент казалось, что суверенные фонды могут спасти финансовую систему Запада. Это была бы веха в мировой истории денег. Для тех, кого Сорос язвительно окрестил “рыночными фундаменталистами”, это был бы сильный психологический удар – победителями из кризиса вышли государственные компании[75].