Восхождение денег

Нечто подобное, похоже, происходит и на наших с вами глазах. Начиная с лета 2007 года резко стали ухудшаться условия кредитования, пошли вниз цены многих активов, и многие хедж-фонды оказались в незавидной ситуации – требования клиентов о возвращении той или иной суммы могли означать мгновенную смерть. Даже лучшие из лучших, те, кому удалось без особых потерь преодолеть начальную стадию кризиса (вроде “Цитадели” Кена Гриффина), по итогам 2008 года понесли значительные убытки. Удар самой страшной разрушительной силы пришелся по банковской сфере. По оценкам Международного валютного фонда, обесценение американских ценных бумаг, обеспеченных активами, и других видов долга с высокой степенью риска привело к совокупным потерям порядка 2,2 триллиона долларов. На данный момент (февраль 2009 года) финансовые компании объявили о списании со своих балансов (то есть признали убытки таковыми) активов на 1,1 триллиона долларов – в лучшем случае половины общей суммы. С начала кризиса американские банки списали активов на 494 миллиарда долларов и мобилизовали 448 миллиардов нового капитала, оставив зазор почти что в 50 миллиардов. В массе своей банки стараются держать один доллар капитала на каждые 10 долларов активов, и тогда из предыдущего факта следует, что балансы банков сократятся еще на 500 миллиардов долларов или около того. Сказать легче, чем сделать: разрушение теневой финансовой системы с ее внебалансовыми конструкциями вроде структурированных инвестиционных фондов “обогатило” балансы банков миллиардами долларов прежде скрытых от посторонних глаз активов и обязательств. Вдобавок к этому многие клиенты из-за пределов финансового мира, напуганные недостатком ликвидности, принялись использовать заранее оговоренные кредитные линии, еще сильнее раздувая активы банков.

Кризис также поставил под сомнение адекватность действующих международных соглашений о контроле за достаточностью банковских капиталов (так называемые соглашения Базель-I и Базель-II)[79]. Так, в среднем капитал современного европейского банка не достигает и 10 % его активов (а иногда и опускается до 4 %) – против 25 % в начале XX века. Возьмите Bank of America – в сентябре 2008 года его заемные средства превышали собственные в 73,7 раза (иными словами, капитал составлял всего около 1,4 % от суммы активов). С учетом внебалансовых обязательств банка этот показатель поднимался до 134. В долг в это время брали все и помногу – совокупный объем задолженности корпораций, государств и отдельных граждан скакнул со 160 % ВВП в 1974 году до 350 % в 2008-м. Чтобы понять, насколько ключевую роль во всей этой истории играл потребительский долг, достаточно одного факта: без безумного потребления, подстегиваемого кредитами под залог росшей в цене недвижимости, реальный рост американской экономики в период правления Джорджа Буша-младшего составлял бы один жалкий процент в год. Сейчас мы наблюдаем конец этой эпохи постоянно удлинявшегося рычага.

Финансовый кризис убедительно опроверг тех, кто считал возможным развести в разные стороны процесс создания рискованных активов и управление финансовой отчетностью банков и таким образом достичь оптимального распределения рисков по финансовой системе. На деле все произошло почти с точностью до наоборот – риск накапливался в самом сердце финансовой системы. Кроме того, чрезвычайно уязвимой на поверку оказалась система секьюритизации активов – на своем пике эта новомодная идея отвечала за одну пятую часть всех сделок.

Возвращаясь к эволюционной точке зрения, можно констатировать, что по крайней мере один финансовый вид не смог пережить текущий кризис. Из игры выбыли инвестиционные банки, некогда – главные обитатели Уоллстрит: кто-то обанкротился (как Lehman Brothers), кого-то (Bear Stearns и Merrill Lynch) купили коммерческие банки, а Goldman Sachs и Morgan Stanley смирились с тем, что выжить они смогут только в качестве банковских холдингов.

Кажется, незавидная участь ждет и компании – страховщики облигаций. В других секторах речь идет скорее о сокращении поголовья, чем об исчезновении целого вида. Вряд ли кризис завершится без значительного количества слияний и поглощений среди коммерческих банков по обе стороны Атлантики, ведь сильные, как это обычно и бывает, не упустят шанса полакомиться слабыми. С таким прогнозом согласен Кен Льюис из Bank of America – в прошлом году он утверждал, что хорошо, если половина из 8500 американских банков сумеет продолжить работу и после кризиса. Впрочем, трудности, с которыми столкнулся сам Льюис после покупки Merrill Lynch, могут лишь отпугнуть потенциальных покупателей. На треть сократится и число хедж-фондов – менее успешные из них либо растеряют клиентов, либо будут поглощены особями покрупнее и посильнее [80].