Восхождение. Янтарное Взморье

Синяк за неделю не сошел, он расцвел новыми красками, где к кобальту и индиго примешались канареечный и цвет серой спаржи…

– Что это с ней? – соседушка протиснулся в приотворенную дверь вместе с гитарой. – Серьезно, я ей даже слова не сказал.

– Так бывает, когда боги без предупреждения нисходят к своей пастве, – Ника покачала головой. – Фанатка она твоя.

– О, – глубокомысленно откликнулся музыкант.

– Ты чего ввалился-то? – гостеприимство так и читалось на лице Вероники, крупными буквами.

– Песню написал, – Вал предъявил доказательство в виде гитары. – Вообще не в моем стиле. По заданию Барби, для Хель. Написал, а теперь не понимаю, в восторге я от нее или в ужасе.

– От Хель? – уточнила Ника не без сарказма. – Или от Барби?

– От песни, – с укоризной глянул парень.

Музыкант был отправлен в кабинет, готовить выступление. Вероника пошла за кофе и почитательницей «Мизантропии», которая наше всё. Убеждать ту, что ничего сверхъестественного не произошло. То, что к однокурснице приходит без предупреждения ее (Анюты) кумир (один из), это обыденность, и нет, у них не «такие» отношения. Какие «такие» подразумевала Аня, поняла даже далекая от романтики Ник.

– У него девушка есть, очень красивая и талантливая, – на всякий случай внесла ясность Вероника. – Так что ему сугубо фиолетово на твой внешний вид. Идем, или ты пропустишь концерт одного… двух зрителей?

Аргумент был из тех, что не оспоришь. Вал к приходу девушек настроил гитару и был готов к исполнению.

– Недавно в одной умной книге мне попалась фраза: «Если бы люди строили дворец счастья, самым большим залом в нем был бы зал ожидания». Собственно, отсюда вдохновение и посыл.

– Посылай… – тихо-тихо шепнула Ника.

Ее тревожило, как бы Потаповой не сорвало «крышечку» от переизбытка чувств.

Вал запел.

– Мне так хочется просто дышать
И бежать по янтарному взморью.
И на краешке неба лежать,
Наслаждаясь туманом и солью.
Как же хочется за руку взять
Ту, кто за морем, за океаном
Посмотреть ей в глаза и сказать:
«Прилетай, будь со мной, долгожданная».

Я хотел бы построить чертог,

Сделать «Счастье» его названием.
Счастье – каждый его уголок,
А не только лишь зал ожидания.

Прекращу перечеркивать календари,

Между встречами и расставанием.
Лучше будем с тобой от зари до зари
Петь и пить до потери сознания.
Моя музыка – знаешь ведь – вся о тебе,
Даже та, что грохочет басами.
Пересечь я готов Поднебесье, Тибет,
Сто морей, сто дорог, бури, стужу, ветра и цунами.

Я хотел бы построить чертог,

Сделать «Счастье» его названием.
Счастье – каждый его уголок,
А не только лишь зал ожидания.

Как же хочется жить, просто жить,

На двоих делить радость и горести.
Всем на зависть счастливыми быть,
Пусть твердят: «Ни стыда у них нет и ни совести!»
Я гляжу на лиловый закат,
Я бреду по янтарному взморью.
Если скажешь мне: «Да», – буду сказочно рад.
Аж охрип! Это голос от радости сорван.

Я хотел бы построить чертог,

Сделать «Счастье» его названием.
Счастье – каждый его уголок,
А не только лишь зал ожидания.

Отзвучал финальный аккорд, повисла звенящая тишина.

– Да-а… – протянула Ника и встала.

– Ты куда? – соседушка, похоже, оскорбился в лучших чувствах. – А отзыв?

– За крекерами, – честно ответила Ника. – Они соленые.

Сходила она быстро, потому как помнила, что в кабинете с Валом осталась его поклонница. Причем она вроде даже не дышала, пока Вал исполнял свое новое произведение.

– Так, – Вероника уселась на привычное место, обвела взглядом присутствующих, остановилась на «подруженьке». – Ты – начинай дышать, причем ровно. Даже хорошо, что вы столкнулись именно сегодня. Сможешь понять, что ни тебе, ни другой вертихвостке ничего с этим парнем не светит. Его «долгожданная» не просто девушка, она его муза. Понимаешь? Дышишь? Хорошо.

Ник была остро заинтересована в сохранении теплых чувств между Лин Мэйли и Валом. Связка из барда и танцора значительно усиливала их группу и клан.