Восхождение к власти: город "бога"

Весь пейзаж здешних земель это бесконечные, нескончаемые пустыри, выжженная земля, на которой колышется практически умершие растение – трава да кустики, которые практически высохли и умерли. Озеленители и «восстановители природы» из Рейха пришли бы в ужас от увиденного «убитого» образа ландшафта, которому нет конца. А поэтому Данте не желает видеть практически марсианский прообраз пустошей, а оттого он обращает взор изумрудных глаз на девушку, на неё смотреть намного приятнее, чем всматриваться в убитые дали. Сериль всё в той же одежде, блики уходящего солнца отражаются на рукавах её тонкой кожаной куртки, утянувшей фигуру, подчёркивая худобу, чуть прикрывая чёрные штаны. Она держит машину хорошо, крепко, не давая ей сойти с дороги или начать вилять, хотя детали авто настолько поизносились, что колёса так и норовят уйти с дороги, чьи очертания только номинально обозначены.

- Сериль, а кто тебя водить научил? – поинтересовался Данте.

- Папа, кто ещё мог? Он работал в такси, раньше, до того, как пошёл охранником, и там его научили водить ещё лучше. А потом, когда я подросла, он стал меня учить. Говорил, что это понадобится.

- Видно, отец о тебе сильно печётся. Хороший он человек.

- Ты даже не знаешь, как он заботится, - вздохнула Сериль, - с самого рождения он меня опекал, и даже когда мне стало восемнадцать, он не унял отеческой заботы.

- Ты для него единственная дочь.

- Понимаешь, я его люблю, но мне кажется, что этой заботы слишком много. Хочется быть… свободнее что ли. И даже сейчас, когда он пропадает с вами, то постоянно говорит, что всё делает ради меня и мамы… что когда всё получится, мы хорошо заживём.

- Твой отец хороший человек, - тяжко сказал Данте, вспоминая, что у него кроме тёти и брата никого и не было, - да, он помогает нам не, потому что желает победы Рейха, а хочет вам помочь, печётся о семье. Сериль, я таких людей не встречал.

- Давай лучше сменим тему, - вымолвила девушка и придала газу.

- Понимаю, конечно.

Но коммандер только и рад сменить тему, но вот беда бед, он не знает, о чём разговаривать с Сериль, в первый раз оказываясь в неудобном положении. Вроде всё о прошлом уже рассказано, любимые предпочтения стали известны ещё в первых разговорах, исполненных лёгкостью и радостью, а теперь что?

«Не рассказывать же ей о принципе действия энергокарабина или про общественный строй Аурэлянской Информократии... удавиться можно» - подумал Данте.

- Данте, как наверху? – спросила девушка, развеяв неловкую паузу.

- Где?

- Да в верхних кварталах. Говорят, что там райское место.

- Место-то райское, только вот жители там далеко не «небожители», а обычные люди, ничем не лучше здешних, только богаче и жаднее.

- В детстве я мечтала попасть туда, - с чуть зримой улыбкой сказала Сериль. – Всегда думала, что там как раз живут ангелы, что там прекрасное место, небеса и земля едины. Но папа говорил, что там живут не люди, а «гниды на теле народа», как он выражался. Я ему не верила, думала, что он просто шутит, а с возрастом поняла, что никогда туда не попаду.

- Думаю, тут отец твой полностью прав. Мне даже добавить нечего. Сериль, может, расскажешь, как тут прошло твоё детство?

- Особо нечего тут рассказывать. Моё детство прошло спокойно, несмотря на мой буйный характер. Часто приходилось драться, а однажды мы с подругой как-то кидали камни по бутылкам, и попали в багрянника.

Парень слегка посмеялся, услышав, как она и подруга приложили камнем «неприкасаемого» служителя культа.

- Да это получилось чисто случайно! – стала, посмеиваясь, оправдываться Сериль, ударив по рулю. – Мы не хотели! Но потом я и она неделю не выходили из дома гулять, боялись, что нас поймают. Но разве это меня остановило? Потом мне угораздило подраться с «помощником Прихода».

- И за что он получил?

- Как сказать… он у моей подруги решил её кошку в жертву Кумиру принести, а она у неё с раннего детства. Как она рыдала… как не хотела отдавать, и я заступилась за подругу, взяла палку и решила прогнать его, а он только и кричал, что нас всех покарает Кумир. После этого случая папа меня и научил драться.

- Неплохо… даже хорошо, что ты так поступила.

- Я же говорю, что я неспокойная.

- Ты справедливая.

- Тут трудно оставаться безучастной. Мне родители всегда говорили, что нельзя проходить мимо чужого горя, и я с этим согласна.

- Только тут мало кого, кто готов помочь другому… все, какие отстранённые и всем плевать друг на друга, - сказал Данте и с эфемерной дрожью в голосе добавил. – Я бы сказал, что ты чудо для Града.

- Спасибо, - оживлено сказала девушка, едва-едва улыбнувшись. – Я никогда не слышала о себе таких слов.