Восхождение королей

— Если нас превосходят числом, что же ты собираешься делать?

Дэмиен направил свою лошадь вперед, готовясь занять свое собственное место в переднем ряду солдат.

Он сказал:

— Сражаться.

Глава 2

Лорен медленно пришел в себя в тускло освещенном помещении. Его руки были связаны за спиной, а пульсирующая боль в основании черепа говорила ему, что он получил удар по голове. Неприятно и навязчиво ныло плечо — оно было вывихнуто.

Когда он приоткрыл глаза и пошевелился, то смутно ощутил в воздухе запах затхлости и прохладу помещения, намекавшие, что он находится под землей. В его голове все обрело смысл: была засада, он оказался запертым в подземелье, и раз он не ощущал себя так, как будто его тело везли несколько дней, значит…

— Здравствуй, Принцесса.

Его пронзила паника, и кровь запульсировала под кожей, будто билась в ловушке. Лорен тщательно заставил себя не двигаться.

Камера занимала двенадцать футов в длину и в ширину, входом служила решетчатая дверь, окон не было. За прутьями решетки мелькали каменные ступени. Они мелькали из-за отблесков света факелов, а не из-за того, что Лорена ударили по голове. В камере не было ничего, кроме стула, к которому он был привязан. Этот стул, сделанный из тяжелого дуба, был принесен специально для него, что было либо цивилизованно, либо зловеще — в зависимости от того, как посмотреть. В свете факелов была видна скопившаяся на полу грязь.

Внезапно он вспомнил, что произошло с его людьми, и с усилием отогнал это воспоминание. Он знал, где он. Это были тюремные камеры Фортейна.

Лорен понял, что лицом к лицу встретился со своей смертью, которой будут предшествовать долгие и болезненные пытки. Нелепая мальчишеская надежда, что кто-нибудь придет спасти его, вспыхнула в нем, но он тут же подавил ее. С тринадцати лет у него не было защитника, потому что его брат был мертв. Лорен задумался, было ли возможно сохранить хоть немного достоинства в этой ситуации, и отмел эту мысль в тот же момент, как она его посетила. Это не будет возвышенным. Лорен подумал, что если дела будут совсем плохи, то в его силах будет приблизить конец. Говарта не трудно спровоцировать на смертельную жестокость. Вообще.

Он подумал, что Огюст бы не боялся, будучи беззащитным один на один с человеком, который хочет его убить; это не должно беспокоить и его младшего брата.

Сложнее было забыть о сражении, оставить свои планы незавершенными, принять тот факт, что он упустил свой крайний срок, и что бы теперь ни произошло на границе — он не будет частью этого. Акиэлосский раб (разумеется) предположит, что это предательство со стороны Виирийских сил, после чего предпримет какую-нибудь благородную и самоубийственную атаку на Чарси, которую, вероятно, выиграет, несмотря на смехотворные шансы.

Лорен подумал, что если только не обращать внимания на тот факт, что он изувечен и связан, то они находились один на один — это было не таким плохим шансом для него; за исключением того, что во всем этом он мог чувствовать, как и чувствовал всегда, невидимую направляющую руку своего дяди.

Один на один: он должен думать, что он действительно может выиграть. Даже в лучшем состоянии он не мог бы победить Говарта в рукопашной схватке. А сейчас у него вывихнуто плечо. Пытаясь освободиться сейчас, он определенно ничего не выиграет. Лорен сказал себе это один раз, затем еще раз, чтобы подавить основное инстинктивное желание сопротивляться.

— Мы одни, — сказал Говарт. — Только ты и я. Оглядись. Посмотри хорошенько. Выхода нет. Даже у меня нет ключа. Камеру придут открывать, когда я закончу с тобой. Что на это скажешь?

— Как твое плечо? — Спросил Лорен.

На него обрушился удар. Когда Лорен поднял голову, то получил удовольствие от спровоцированного им выражения лица Говарта, и по той же причине — пусть в этом и было немного мазохизма, — от самого удара. Лорен не мог скрыть свою реакцию от глаз Говарта, поэтому его ударили еще раз. Лорену нужно было пресечь приступ истерики, или все рисковало закончиться очень быстро.

— Я всегда задавался вопросом, что у тебя есть на него, — сказал Лорен. Он заставил голос быть твердым. — Простыня в пятнах крови и подписанное признание?

— Думаешь, я идиот? — сказал Говарт.

— Думаю, что у тебя есть средство воздействия на очень влиятельного человека. Я думаю, что бы у тебя на него ни было, это не продлится вечно.

— Ты хочешь так думать, — ответил Говарт. Его голос был низким от удовольствия. — Хочешь, чтобы я сказал тебе, почему ты здесь? Потому что я попросил тебя у него. Он дает мне то, что я хочу. Он дает мне все, что я хочу. Даже своего неприкосновенного племянника.

— Что ж, я причиняю ему неудобства, — сказал Лорен. — Ты тоже. Вот почему он свел нас. В какой-то момент один из нас избавится от другого.

Лорен заставил себя говорить без чрезмерных эмоций, просто спокойное замечание по факту.