Восхождение. Кромвель

В самом деле, приверженцы монарха в течение лета 1643 года одержали несколько крупных побед, которые могли и должны были окончательно погубить пошатнувшееся дело парламента. Герцог Уильям Кавендиш Ньюкасл, человек умный, богатый, любимый соседями, считавший графство Йорк своей вотчиной, набрал в графствах Йорк, Нортумберленд, Дерхем и Вестморленд довольно сильную армию. В неё вступали роялисты из крупных землевладельцев и служилых дворян старинных фамилий. Их оказалось немного. Тогда герцог призвал в свои ряды английских католиков, которым по закону запрещалось владеть оружием. Они не только пополнили его армию, но и укрепили её дух своим фанатизмом, накопившейся ненавистью ко всем протестантам, в особенности же к пуританам, которые благодаря усилиям Кромвеля становились костяком парламентской армии. К лету под его знамёнами сражалось до шести тысяч пехоты и до шестидесяти рот кавалерии, что делало его полным хозяином на севере Англии.

Ему противостояли Фердинанд и Томас Ферфаксы, отец и сын, но в северных графствах, неразвитых, полупатриархальных, у них было немного сторонников. Всего набралось не более трёх тысяч пехоты и девяти рот кавалерии, постоянно ощущался недостаток денег, продовольствия и вооружения, тогда как Ньюкасл тратил на свою армию серьёзные средства. Силы были неравные во всех отношениях. Ферфаксы терпели одно поражение за другим. Герцог обосновался в Ньюкасле на Тайне. Это был единственный порт, через который король мог получать помощь от своих континентальных сторонников. Имея столь сильную базу, Ньюкасл последовательно овладел Бредфордом, Вексфилдом, Лидсом, старинным центром производства шерсти на севере Англии. К середине лета в его руках были все города графства Йорк. Тридцатого июня герцог наголову разбил Ферфаксов при Эдойлтоне. У Ферфаксов не оказалось ни пороха, ни свинца, ни фитилей для мушкетов, их армия сокращалась, она разлагалась и не могла оказывать серьёзного сопротивления. Остатки пехоты и кавалерии Ферфаксам удалось провести через холмы и болота в Гулль, ещё верный парламенту, однако и положение было тревожным, Джон Хотем, его комендант, готов был тайно передать город и крепость сторонникам короля.

Не лучше шли дела на юге и западе, особенно в Корнуэле. Эти места были ещё более патриархальны, чем север. Сельские хозяева разводили овец и производили шерсть на продажу только вблизи больших городов, только там процветали ремесла и производство сукна на европейские рынки. Старинные дворянские роды из поколения в поколение владели землёй, не соблазнялись высокими доходами с пастбищ, которые требовали внимания и труда, не озлобляли крестьян огораживанием и довольствовались более скромными доходами с долгосрочной аренды. Старинные семьи крестьян-арендаторов, считавшие себя потомками бриттов[16], также из поколения в поколение нанимали в аренду одни и те же дворянские земли, вносили одну и ту же арендную плату, уважали своих хозяев и были преданы им.

Эти люди стали несокрушимой опорой Для монархистов. Из них составлялась пехота, поражавшая стойкостью и дисциплиной. Казалось, не было той преграды, которую они не могли бы преодолеть, не было той крепости, которую они не могли захватить стремительным приступом. Недаром королевские войска в течение нескольких месяцев одержали столько блестящих побед.

Лорд Стэмфорд, имевший приблизительно семь тысяч пехоты и кавалерии, был разбит при Страттоне и отступил. Роялисты овладели всем юго-западом, за исключением Плимута, который пока что оставался верен парламенту. Пятого июля при Лансдауне королевская пехота ринулась на штурм батареи, которая считалась офицерами неприступной, овладела ею, и парламентский генерал Уильям Уоллер с позором и в беспорядке отступил. Четырнадцатого июля при Раунд-Уейдауне его армия была полностью уничтожена. Солдаты, оставшиеся в живых, разбежались. Сам Уоллер вернулся в Лондон без армии, с горсткой офицеров. В том же месяце, спустя несколько дней, королевские войска с такой отвагой пошли на приступ Бристоля, что преданный парламенту гарнизон был парализован, и Бристоль, крупный порт, окружённый отличными пастбищами, крупнейший центр производства сукна, бесславно пал, укрепив положение монарха и открыв с юга дорогу на Лондон.

Наступление Эссекса в направлении Оксфорда захлебнулось. Дело парламента висело на волоске. Стоило королю двинуться к Лондону долиной Темзы, а Ньюкаслу ударить с севера, чтобы Лондон пал. Парламент был распущен, а его вожди оказались на эшафоте. Растерянный генерал обратился к парламенту:

«Я думаю, что лорды поступят нехудо, если заблагорассудят просить у короля мира при условии, что он обеспечит исполнение законов, права граждан и права веры, а также обещает заслуженное наказание главных виновников стольких государственных бедствий. Если же эта попытка не приведёт к мирному соглашению, то, по моему мнению, следует умолять его величество, чтобы он удалился с театра кровопролития, тогда обе армии в один день разрешат все раздоры».