Восхождение миротворца

После этой победы Сильвира обрела сторонников даже в Морфелоне. Черные драконы уже не казались такими могущественными. Да, злые языки нашли что возразить: Сильвиру обвинили в колдовстве, заявляя, что она применила чернейшую магию, но единственной магией было только ее прощение. «Нашими врагами являются не те, кто ненавидит нас, а те, кого ненавидим мы», — говорил Ортос. В этом смысле у Сильвиры вообще нет врагов. Потому что победить черного дракона способен только тот, кто до остатка победил свою ненависть.

* * *

Ближе к Амархтону, вдоль дороги тянулись селения Выжженных земель. Их вид был ужасен. Бесформенные жилища из глины и песка неприятного грязно-серого цвета, построенные кое-как на выжженной земле, производили мрачное впечатление. Судя по осыпавшимся стенам и многочисленным трещинам, эти дома легко разрушались проливными дождями. Временами встречались громоздкие и несуразные жилища; в них, вероятно, жило помногу семей, не желавших строить или отстраивать свой дом. Понять, что растет на полях и огородах, было сложно — издали казалось, что там лишь мертвые стебли, колючки и сухие кусты-аканты.

Но самые гнетущие чувства вызывали идолы. Их было множество: глиняные истуканы и сооруженные из засохшего дерева божки стояли на площадях, во дворах, на кровлях. Подле них клубился дым, жители постоянно кадили своим идолам.

— Селение колдунов? — спросил Марк, с неприязнью глядя на убогие дома с отвратительными идолами.

— Нет, простых мирян, попавших под власть Амартеоса, — пояснил Калиган. — Как видишь, каждый избрал себе своего идола: кто-то поклоняется покровителю воровства, кто-то истукану пьянства, кто-то духу дурмана, а кто-то богине блуда. Чтят Всевышнего, а поклоняются и служат своим божкам.

— Посмотрите на эти безжизненные поля! — крикнула Флоя. — Это просто ужас! Что может расти на такой земле? За что они живут, чем питаются?

— На полях произрастает дикий колючий виноград, из которого они готовят горькое пьянящее пойло. Когда совсем плохо, люди напиваются им до забытья. А так, в падших селениях есть много способов заработать на жизнь и даже разбогатеть.

— Здесь? В проклятой земле? — не поверила Флоя.

— Власти Амархтона используют здешних жителей как дешевую рабочую силу: сушить дурман, варить зелья, которые хорошо продаются на базарах Амархтона. Юноши продают себя в рабство Темному Кругу, где из них делают легионеров тьмы, девушки становятся блудницами при капищах Амартеоса. Но на этом много не заработать. Более предприимчивые жители сами пытаются стать черными магами.

— А как? — поинтересовалась Флоя.

Калиган хмыкнул, неодобрительно оценив ее любопытство.

— Слишком мерзкий способ, чтобы я о нем говорил.

Глава четвертая. Ночная дуэль

К лагерю Армии Свободы подъехали в сумерках. За огромным выжженным полем виднелись вдали острые башни древнего города.

— Над Амархтоном никогда не бывает солнца, — пояснил Калиган. — Темные тучи окутывают его с тех пор, как Хадамарт воссел на престоле.

Многочисленные шатры и палатки армии располагались четкими секторами, над каждым из них возвышалось знамя того или иного аделианского ордена. Харис, к своей радости, увидел среди них знамя родного Ордена молодого льва, а Марк, к своему разочарованию, не увидел никаких признаков Ордена вольных стрелков. Значит, Автолик так и не решился прибыть на Совет.

В огромный королевский шатер допустили только Марка и Калигана, отыскав в списке их имена. Вельможи, священники, знатные рыцари сидели напротив королевы Сильвиры, восседавшей на высокой скамье. Справа от нее сидел облаченный в золоченую кольчугу принц Этеокл, слева — тот самый рыцарь богатырского телосложения в серебристых доспехах, которого Марк видел с королевой в Мелисе.

— Это Главк, глава Серебряного Щита и советник королевы Сильвиры, — сообщил Калиган.

На скамьях и креслах сидели военачальники, священники и вельможи. Каждый представлял свой орден, храм, город или провинцию. Марк сразу узнал широкоплечего морфелонского принца Афарея и… тощего архиепископа Ипокрита. Отведя взгляд, Марк заметил среди южан старого сотника Экбаллара. «Что, и этот пьяница, которого мы спасали от изолита, здесь?» Ныне этот вояка выглядел потрепанным жизнью рыцарем с мужественными чертами лица, длинными усами и грозным взглядом.

Появления Марка и Калигана никто не заметил: все взгляды были устремлены на королевского эмиссара Теламона. Казалось, он только что с кем-то спорил.

— Я лично расставлял патрульных вдоль Лунного леса, — говорил он, поглядывая на суровые лица морфелонских князей с холодной надменностью, — и никаких даймонов мои люди не видели…

— Ложь! — вскочил с места полноватый чернобородый вельможа в богато вышитой накидке, напоминающей Марку усыпляющие узоры на стенах морфелонского дворца. — Наглая ложь! Твои люди разбежались, как только враги атаковали нас из Лунного леса. Кто в ответе за то, что мы понесли потери из-за того, что нас даже не предупредили об опасности и возможных засадах?

Королева перевела вопросительный взгляд на Теламона, и тот сразу перешел в наступление: