Восхождение нелюдя

– Мы не станем тебя грабить, сын врага. Нам потом от мамок достанется. Да и перед судьёй что-то не хочется ответ держать, если по нашей вине ты пострадаешь.

Бенир ничего не ответил и молча пошёл следом, поглядывая с опаской на плетущихся позади него остальных мальчишек. Те перешёптывались, указывая то на его потрёпанные ботинки, то на старую одежду, то на огромный и явно очень тяжёлый мешок.

– Меня Доном зовут, – представился старший. – А это мои два младших брата и соседи. С пелёнок дружим.

– Бенир, – без желания буркнул релин, зацепившись взглядом за раскрасневшееся лицо прохожего забулдыги, алчно таращащегося на его мешок. Но встретившись со взглядом путника, тот быстро отвёл глаза и исчез за углом. Похоже, без приключений в этом городе не обойдётся.

– Ты очень взрослый для своего возраста. Видать, сын погибшего солдата и выживаешь, как можешь. Много таких проходят в поисках лучшей доли через наш город. Но никто ещё не возвращался, – задумчиво молвил Дон, открывая перед гостем дверь в гостиницу и пропуская его вперёд. Громко крикнул:

– Мама, у нас гость! Есть свободная комната?

Бенир замешкался в проходе, заметив в зале за столом много отдыхающих солдат. Одного он узнал сразу: один из тех, кому он перевязывал раны на поле боя. Выжил. И теперь смотрит пристально, недобро то на него, то на его мешок.

Мальчика отвлекла румяная, пышущая здоровьем красивая женщина, заслонив собой солдата:

– Добро пожаловать, сын врага. Проходи. Комната есть. Вот ключ…

– Тоже запрёте, чтобы жандармов вызвать и сдать меня им? – прервал её Бенир, беря ключ.

Женщина оживлённо вскинула брови.

– Зачем мне это? Мой гостевой двор процветает. Мне всего хватает. Иди с миром, сын врага. Заплати лишь два медяка, да отдыхай себе, сколько потребуется. Еду принесу чуть позже: обед ты пропустил, а ужин я ещё не готовила. Ступай. И не обращай внимания на вояк. Они скоро уйдут снова на войну.

Бенир шагнул в сторону и многозначительно посмотрел на солдата. Едва заметный жест на кругляш на груди, и боец отвёл взгляд, рыкнув что-то нецензурное в сторону. Лицензия судьи. За этого пацана судья может голову оторвать.

Дон проводил гостя в его достаточно просторную комнату. Окно выходило на другую сторону двора: видна река, луг и часть поля, на котором медленно двигались согбенные фигуры крестьян.

– Нравится комната?

Бенир не ответил, внимательно обследовал замок на двери, распахнул окно и осмотрел всё внизу. В окно воры не влезут – слишком высоко, а у стен густые колючие заросли тёрна.

– Запасной ключ от комнаты у кого? – спросил он, укладывая свой мешок у кровати.

– Только у мамы.

– Пусть отдаст его мне. Мне хочу, чтобы кто-нибудь входил сюда, пока я буду в отлучке. И где помыться и постирать вещи можно?

– Внизу. Во дворе есть отдельная постройка. Баня. Она сегодня свободна. Можешь воспользоваться.

Дон всё ещё разглядывал гостя как диковинку. Невысокий мальчик-релин с яркими прозрачными серыми глазами, смуглая кожа, острое лицо, жесткий рот, высокий лоб, тёмно-русые волосы. Таких как он на землях Релина сотни тысяч. Заострённое лицо – особая примета жителей соседнего государства. В Бенире нет ничего запоминающегося или особенного. Но взгляд больших глаз с приподнятыми внешними уголками жуткий. Взрослый. Проницательный. Он словно видит всех и вся насквозь, отчего на душе становится очень неуютно.

– Ты это, если вечером будешь свободен, приходи играть с нами в мяч. А второй ключ мама тебе отдаст, не сомневайся. У неё здесь хорошая охрана. Никто не осмелится грабить комнаты гостей. Да и прежде такого не случалось у нас.

Дон направился к выходу. Ответа не последовало.

Проводив взглядом мальчика, Бенир плюхнулся на топчан. Да, в этом постоялом дворе гораздо всё чище. И спокойнее. Можно смело закрыть комнату на замок и идти на базар.

Ещё раз выглянув в окно, он заметил скользнувшую за угол тень судьи, но не придал этому значения – мало ли по каким делам шастают эти существа? Они периодически везде появляются: и в крупных городах, и в портах, и в деревнях. А то и просто их можно встретить в дремучем лесу или в заброшенном храме в горах.

Почему-то язык не поворачивался назвать любого судью человеком. Ну, не похожи они на людей! Долговязые, острые, сухие, с пергаментными, бледными лицами, светлыми спутанными волосами, сливающимися с цветом кожи бровями и ресницами. Но при том узкие, совершенно безжизненные чёрные глаза. Даже не глаза – дыры, прорези. Ног не видно из-за длинных бесформенных балахонов. И руки спрятаны в длинных рукавах.

Что же они такое? Откуда они приходят? Нет ни в Релине, ни в Вайи ни одного города или селения судей. У них нет домов. Нет семей. Нет ничего, кроме надетой на них одежды. Они никогда не останавливаются в постоялых дворах или гостиницах, не покупают пищу на базарах, не говорят с жителями на отвлечённые темы, не отвечают на их вопросы. Только судят поступки и тут же вершат приговоры. На месте. И никто не видел, как они принимают пищу.