Восхождение свободы (СИ)

Мерседес постаралась ускорить темп, из-за слякоти поскользнулась и чуть не упала в лужу.

– Что будет с Элизио? – подумалось ей. – Что же теперь будет с

моим единственным сыном? Нужно как-то зарабатывать на хлеб. Как я

расскажу всё маме? Она не выдержит этого. Я не должна ей об этом

говорить. Пусть думает, что всё осталось так, как и было.

Мерседес закашлялась. Она ужасно устала, хотя не прошла ещё и

половины пути. Тут Мерседес заметила огонь. Присмотревшись, она

поняла, что это козырёк заброшенного дома. Ночью на улицах Сантьяго

было опасно, особенно в трущобах, но продрогшая от ливня Мерседес,

уже ни о чём не думая, бросилась к огню. Огонь был разведён в

железной бочке. Женщина подошла к нему. Капли уже не резали её,

только бойко стучали по козырьку. Около бочки грелись два подростка,

мальчик и девочка. У девочки были грязные растрёпанные чёрные

волосы, голову прикрывала восьмиклинка, на плечи был накинут

драный пиджак. Мальчик был в серых лохмотьях.

– Дети, не пугайтесь. Где ваши отец и мать? – спросила Мерседес,

осторожно подходя к ним.

– Нет у нас никаких матерей! - ответил мальчик и закрыл собою

девочку. К горлу женщины подступил комок боли, на глазах выступили

слёзы. Она достала из мешка хлеб.

– Возьми, – Мерседес протянула мальчику несколько кусков

хлеба. Мальчик только хотел взять их, как девочка внезапно

встрепенулась, подобно дикой птице, вырвала у него из рук хлеб и стала

есть.

– Она очень голодна, – пояснил юнец.

Мерседес решила, что будет неудобно задерживаться, и

поспешила в путь. Перед её глазами до сих пор стояло прошлое. Всё, что произошло, теперь воспринималось по-другому. Мысли в основном

были одни и те же: за что её уволили и как прокормить сына. К голове

подступал жар, кожа покрылась мурашками. Наконец Мерседес

добралась до дому, вошла, вся промокшая до нитки, и, ничего не сказав

матери, упала на койку.

Мать, кинув на неё неодобрительный взгляд, подошла и стала

снимать с ног дочери ботинки.

– Сеньора Николо, почему так? – стала шептать Мерседес в бреду.

– Сеньора, за что вы меня уволили?… Я не сделала ничего плохого…

Мать вздрогнула. Ребёнок внезапно заплакал. Мерседес тут же

побежала успокаивать его.

– Тихо-тихо! Мой маленький! – стала приговаривать она. – Вдаль

уходят каравеллы! Соловья безмолвна трель! Дремлят снежные

сиерры! Спи и ты, усни скорей!

Постепенно малыш успокоился и стал засыпать. Тогда мать

вернулась к дочери. Она положила ей на голову мокрый платок и стала

махать над ней одеялом – большим коричневым потёртым лоскутом.

– Сеньора! Почему вы так сделали? Почему? Николо, у меня сын!…

В бреду мысли Мерседес путались, заставляя мать вздрагивать.

Температура никак не сбивалась, а лекарств не было. Приходилось

ждать естественного конца болезни. Мерседес беспокойно

переворачивалась с боку на бок, заставляя старую койку скрипеть.

– Мерседес уволили! – подумала мать. – Как такое могло

случиться? Она ведь всегда добросовестно выполняла свою работу. Как

же так?

– Не переживай, – сказала Анита дочери, достала из-под койки

газовую плитку и поставила туда чёрный от гари чайник. – Сейчас я разогрею воды и дам тебе хлеба. Мерседес долго знобило, она

дрожала, её сердце громко стучало. Мать всю ночь дежурила над ней. В

восьмом часу утра Мерседес стало лучше, она проснулась и позвала

мать.

Анита спала, сидя на стуле и положив голову на стол. Услышав

слова дочери, она проснулась и спросила:

– Как ты?

– Мне вроде лучше.

– Скажи мне, родная, почему тебя уволили?

– Откуда ты знаешь об этом?!

– В бреду ты говорила что-то, но я не поняла. Я боюсь за тебя.

Мерседес вздрогнула и, глубоко вздохнув, стала рассказывать,

как было дело, стараясь смотреть в глаза матери, а не на чёрные стены

барака.

– Владелица уволила меня, потому что подумала, что у меня

отношения с её мужем, – она говорила эти слова спокойно, хотя сердце

её стучало, как барабанная дробь.

Всего мгновение Мерседес сидела на стуле неподвижно,

оглядываясь по сторонам, затем всхлипнула, не удержавшись, и,

наконец, залилась слезами, закрыв лицо руками. На её лбу появилась

складка, щёки покраснели. Она рыдала, скаля зубы, как рыдает вдова у

гроба.

– «Асфодель» находится далеко! И не факт, что меня возьмут туда

на работу! Я туда уже пробовала устраиваться! Меня так и не взяли, мол,

у них все места уже зарегистрированы!

– Возьми себя в руки, Мерседес! - сказала мать, чуть не плача, и стала утешать дочь. – Что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо.

– Мне еще сына растить! – крикнула молодая женщина. – Мой

Элизио умрёт от голода, если я не найду работу! Только нашла работу!

Не успела даже немного поработать, как работы уже и нет! Как

несправедливо! Я не лезла в их отношения, но страдаю почему-то

больше всех я! Что бы не делала я, всё равно всё рушится прямо на моих

глазах! За что?! Неужели я заслужила этого?! Сама я как-нибудь выжила

бы, но ты и Элизио!… Что теперь с нами будет?!

– Мы всё стерпим, дочь. Не переживай!

– Сколько можно уже терпеть?! Почему судьба так жестока?!

Элизио так мало ест! Совсем отощал! – ответила Мерседес и

продолжила плакать.

========== II «Дай мне руку» ==========