Восхождение тени

Две личинкоподобные твари спрыгнули с деревьев, бесшумные, как привидения в полумраке, раскручивая шёлковые арканы, будто ловцы лошадей; тёмные пятна их глаз влажно поблёскивали, отражая сумеречный свет. Баррик поднырнул под раскачивающейся в воздухе шелкиновой удочкой и почувствовал, как шипы крюка цепляют и царапают темя. Он сорвал их с головы ровно в тот момент, когда чудовище прыгнуло вперёд. Странные, лишённые костей конечности твари обвились вокруг принца, и несмотря на малый вес, её сил хватило, чтобы сбить юношу с ног. Он упал и покатился вместе с обхватившим его шелкином, пока наконец, перекувырнувшись, они не остановились – правая рука Баррика при этом оказалась прижатой к земле его собственным телом. Нить паутины обернулась вокруг его шеи и крепко затянулась. На мгновение юноша подумал, что погиб – раз свободна лишь его левая, никчёмная рука.

Но рука эта не была больше никчёмной. Принц протянул её назад и поймал странное, одновременно скользкое и липкое существо на своей спине, впившись в него пальцами. Нить, сдавившая шею, на миг затянулась туже, но затем он высвободился из смертоносных объятий и сбросил чудовище на лесную подстилку.

«Я силён! – сейчас он даже прокричал бы это – мысль билась внутри него как весёлое пламя. – Силён!»

Баррик не мог как следует ухватить нападавшего, но едва тот поднялся на четвереньки, прянул вперёд и толкнул мерзкое существо в костёр, и в этот же самый миг ему на спину прыгнул другой бледный человекоподобный демон.

Угодившая в пламя тварь издала жуткий пронзительный визг. Горящий шелкин кое-как выбрался из кострища, бледно-жёлтые язычки огня змеились по его ногам и торсу, и там, где огонь прожигал паутину, начинала сочиться, пузырясь, чёрная жижа. В несколько ударов сердца тварь превратилась в полыхающий факел, наполняя темноту сумерек душераздирающими воплями на такой высокой ноте, что Баррик едва их слышал.

И тут ему нежданно открылся путь к спасению. Принц подскочил к костру, таща за собой второго шелкина, и выхватил горящую головёшку. С обломком копья в одной руке и пылающим суком в другой он развернулся к чудовищу, вцепившемуся в его лодыжки, и тыкал факелом в лишённое черт лицо, пока оно не зашипело и не запузырилось. Пронзительно взвыв от боли, существо выпустило Баррика, отпрыгнуло, слепо разрывая собственную голову, и ударилось о древесный ствол. С минуту оно барахталось на земле, а затем уползло в подлесок, шатаясь и падая, как пьяное.

Баррик покрепче сжал копьё и ударил себя кулаком в грудь.

– Давайте, подходите! – заорал он призрачным фигурам, всё ещё маячившим в верхушках деревьев. – Ну же, давайте, ловите меня!

Ещё двое спрыгнули вниз, а затем и третий. Из ниоткуда вылетел Скарн и рванул когтями ближайшего к Баррику, что дало тому возможность ударить врага факелом. При этом он едва не подпалил ворона, который опять взлетел, испуганно каркая. Обмотки шелкина не загорелись, но Баррик пырнул его снова – лезвием, и пролил чёрную жижу, а затем развернулся и ткнул горяшим суком вторую тварь, которая бросилась на него. Долгое время юноша не мог понять, сколько шелкинов окружили его и справляется ли он, а только чувствовал мерзкую солоноватую вонь горящих чудовищ. Он рассмеялся, рубя наконечником и молотя факелом по всему, что движется. Уголком глаза принц заметил Скарна, который пробивал себе путь вверх, к спасению, – и только хохотал всё громче.

Может, прошёл час, а может – лишь несколько минут, точно Баррик сказать не мог. Последний живой шелкин валялся у его ног, пытаясь удержать медленно вытекающие из рассечённого Барриком живота внутренности. В приступе ликующей ярости принц бросил копьё и схватил тварь за голову, сжимая пальцами шёлковый кокон как гнилую дыню. Подняв врага, Баррик всадил факел в зияющую отвратную дыру-глазницу.

– Сдохни, ты, вонючая гадина! – он прижимал тело ногой, пока жар не стал слишком силён.

Рядом недвижно лежали, истекая слизью, ещё трое, за деревьями тоже ничто не двигалось. Баррик поднёс ладони к лицу и уставился на них. Он знал, что победит – он так и знал! О, что за чудо, дар божий – иметь две сильные руки, быть таким же, как все! Он пнул дымящийся труп шелкина и повернулся к нему спиной.

«Я получил этот дар! А что я за него заплатил? Ничего!»

Он больше не чувствовал никакой боли. Даже прежние невзгоды и старые утраты: сестра, похищенный отец, убитый брат – больше не мучили его; Баррик днями не вспоминал о них. Так же, как боль из руки, ушли, рассеялись его горькие печали.

Когда Скарн расхрабрился достаточно, чтобы снова спуститься к нему, Баррик всё ещё тихо смеялся.

«Потому что теперь я цел, впервые в своей жизни, – думал он. – Наконец я стал собою, настоящим Барриком Эддоном!»

Глава 18 Королю Гесперу нездоровится