Восхождение тени

– Кончай реветь. Вот, глянь на свою карту, – Баррик, присев на корточки, склонился над рисунком торговца. – Нам нельзя соваться прямо в большой канал, особенно если Затишь скоро закончится, как ты утверждаешь. Ты должен помочь мне найти путь к центру по маленьким протокам.

– Все маленькие каналы затемнены мглампами, – откликнулся Бек. – Там ничего не разглядеть. Некоторые из них, к тому же, закрыты водяными воротами; в них мы слепы, а вот нас всем видно…

Баррик в отчаянии застонал:

– Но должен же быть способ попасть туда, пусть даже придётся плыть по самому широкому каналу…

– Как улитья ракушка, – внезапно прокаркал ворон. Скарн поднял голову, отрываясь от расклёвывания слизких раскрошенных остатков точно такой раковинки. – Мы видали то. Сверху.

– Да. Мы хотим попасть к центру, но Бек говорит, что по небольшим протокам нам не пройти незамеченными.

– Мы могли б найти путь, – предложил Скарн. – От островка к островку, куда тьме не дотянуться.

– Тогда сделай это, – кивнул Баррик. – Сделай это, и обещаю – я поймаю тебе самого большого, самого жирного кролика, какого ты только видел, и себе не возьму ни кусочка.

Птица наклонила голову вправо, влево, разглядывая его – в чёрных глазах блеснули отражения костра.

– Сделка, – каркнул ворон и расправил крылья. – Уж постарайся не отстать.

Прежде чем вернуться в скиф, Баррик задержался, чтобы потушить костёр, но сперва подобрал с земли сосновый сук, липкий от смолы, сунул его в пламя, дождался, пока деревяшка займётся, и только потом забросал кострище смешанной с песком землёй.

– Это же настоящий огонь! – вскрикнул Бек, увидев импровизированный факел. – Затушите сейчас же!

– Здесь темно, как ночью. Я не собираюсь нащупывать себе путь сквозь этот проклятый город, ползая на карачках. Кроме того, если Бессонные не любят света сумерек, может быть, настоящий огонь их напугает.

– Они ненавидят свет, но не боятся его. А заметят издалека. Нести с собой факел – всё равно что орать во всё горло, чтобы криксы нас поскорее нашли.

Принц вгляделся в спутника, пытаясь определить, где в его словах страх, а где – здравый смысл. В конце концов он выкинул горящий сук в реку; лёгкий клочок сизого дыма потянулся за отплывающей от острова лодкой.

Баррику и до того не нравился этот мрачный, унылый город, но чем глубже они погружались в Сон, чем ближе подплывали к самому его сердцу, тем сильнее принц его ненавидел. Возможно, когда Покой закончится и улицы опять наводнят жители, он станет менее зловещим, но представить себе Сон оживлённым – или хотя бы обычным – городом было трудно.

Встречаемые ими по пути доки походили на кривые зубы; мосты нависали низко над головами; ограждённые высокими покатыми стенами каналы походили на разветвляющиеся кишки, будто бы город был гигантским бессмысленным существом наподобие морской звезды и медленно всасывал их внутрь себя. Дома, даже самые большие, казались тесными и скрывающими какие-то тайны, маленькие окошки глядели на мир бельмами слепца. Общественных мест, по крайней мере того, в чём Баррик мог их опознать, тоже встречалось мало: только корявые мосты да редкие пустыри, похожие не столько на площади или рынки, сколько на места, где старые дома снесли, ничего не построив взамен. Но ужаснее всего была аура тягостного молчания, царившая над тёмными лабиринтами Сна. Его обитатели могли зваться Бессонными, но вместо вечно оживлённых улиц Баррику и Раймону Беку на пути встречались лишь одни только застывшие постройки, каждая из которых казалась порождением кошмара, твёрдой скорлупой, лелеящей в себе зародыш дремлющей злобы, как будто Сон был вовсе не городом, но склепом – обиталищем неупокоившихся мертвецов.

Они только что выскользнули из спасительного укрытия одного из островов посреди канала и гребли по открытой воде к другой россыпи скал и деревьев, купающихся в сумеречном свете, когда прозвонил последний колокол Затиши, отдавшись у Баррика в костях неясным гулом, более мощным, чем звук, донёсшийся до его ушей.

– Сейчас они начнут выходить, – тихо сообщил Бек, стараясь тем не менее сохранять спокойствие. – Кто-нибудь увидит нас.

– Если ты не прекратишь вертеться и подскакивать, кто-нибудь нас уж точно заметит. Сиди тихо. Веди себя естественно, – Баррик натянул капюшон ещё ниже на лицо. – Если тебе нечем прикрыть голову, ляг на дно.

Бек отыскал кусок чинёной парусины и завернулся в него.

– Это просто потому, что я знаю здешний народ. Они жестоки, эти Бессонные – жестоки беспричинно! Они как мальчишки, которые обрывают ножки мухам.

– Тогда будем следить, чтобы они не схватили нас за ноги. Так, куда подевался проклятый ворон?..