Восхождение тени

Скарн плюхнулся на плечо принца, нервно вонзив в него когти, так что юноша поморщился от боли.

Баррик потянулся к двери, каждый миг ожидая чего-нибудь, что воспрепятствует ему – звука, внезапного движения, жуткой боли – однако ничего такого не произошло. Его пальцы сомкнулись на ржавом железе дверной ручки, но когда он потянул, дверь не приоткрылась – даже не дрогнула. С тем же успехом принц мог попытаться открыть нарисованную.

Он взялся за неё обеими руками и потянул сильнее, не обращая внимания на боль в перевязанной ладони, и всё же дверь продолжала оставаться неподвижной, как гора. Юноша упёрся ногой в верхнюю ступеньку и, отклонившись назад, хорошенько поднапрягся – но всё равно что попытался взвалить на плечи землю целиком. Тогда Раймон Бек обхватил принца за пояс, добавив свои вес и силу, только и это ничего не дало.

– Не мыслил ты пихнуть сию большущую дверь зместо того, чтоб тягать? – предложил Скарн.

Баррик зло зыркнул на него, но затем наступил на порог и толкнул что было сил. Дверь не поддалась.

– Ну, счастлив? – мрачно спросил он птицу, опёрся спиной о дверь и сполз по ней, оставшись сидеть на пороге и обозревая залитый сумраком (поскольку ни единой мглампы здесь не разместили), унылый замкнутый дворик.

– Ты сильно пхал? – поинтересовался ворон.

Баррик сердито уставился на него.

– Не веришь – сам попробуй.

Скарн раздражённо каркнул.

– Рук у нас нету, что, неясно?

Слова ворона расшевелили что-то в его памяти. Нет рук. Баррик откинул голову, коснувшись затылком двери – на ощупь она была твёрдой, как стена гранитного утёса – и прикрыл глаза, но мысль никак не удавалось поймать. Принц так устал, что стоило сомкнуть веки – и ему начало казаться, будто земля под ним качается и прыгает, и он снова открыл глаза. Никогда в жизни он так не уставал, это уж точно…

– Руки, – произнёс он, ни к кому не обращаясь. – Там было что-то про руки.

– Что? – Раймон Бек повернулся к принцу, но во взгляде купца сквозили отупение и безнадёжность.

Баррик прямо видел мысли своего спутника: наверняка тот уже представляет себе армию крикс, летящих сперва через двор с травой, потом над бассейном…

– Послушай, – обратился он к парню, – Спящие рассказали мне кое-что об этом месте, Зале Горбуна – если это и впрямь он. Они говорили, что ни одна смертная рука не откроет дверь.

Бек, похоже, его и не услышал.

– Нам нужно что-нибудь предпринять, мой господин. Скоро сюда налетят Одинокие!

Баррик невесело, грубо рассмеялся. Что им пользы в том знании, даже если оно и верно? Они все здесь смертные, включая Скарна. Если б там говорилось «рука человека», ворон мог бы потянуть за ручку клювом. При мысли об этом принц фыркнул. Может, стоит попросить крикс пособить им?..

– Погодите-ка, «ни одна смертная рука», так они сказали!

Баррик полез под рубашку и вытащил зеркало Джаира, а потом снял с шеи верёвку, на которой оно болталось. На мгновение увесистая тяжесть зеркальца в руке создала у него ощущение, что он держит живое существо, но задумываться об этом было некогда – идея, пришедшая юноше в голову, мало касалась самой вещицы, но в полной мере – того куска тонкой якорной бечевы, на которой она висела.

Раймон Бек, сидевший, устало сгорбившись, на нижней ступени, поднял глаза на спутника.

– Что это..?

– Помолчи, – Баррик придвинулся ближе и набросил бечёвку на ручку двери, схватившись за неё по бокам от кошелька, в котором хранилось зеркало. И потянул.

Ничего не произошло.

Скарн поднялся на крыло и описал круг над головой Баррика.

– Те серые штуки! Я вижу много их у реки, ближутся они сюда, – прокаркал он. – И быстро, сказать…!

У Баррика начало покалывать в пальцах. Миг спустя искра света скользнула по бечеве, столь крохотная, что лишь глубокие тени у двери выдали её появление. Не раздумывая, он перекрестил руки, завернув верёвку петлёй, и дёрнул на себя. Дверь открылась наружу с утробным скрежетом и едва слышным скрипом, как будто петлям пришлось ломать столетний слой ржавчины. Юноша отступил, пропуская тяжёлую створу дальше, и Раймон Бек почти скатился со ступеней на мостовую двора, чтобы та его не ударила. Скарн, хлопая крыльями, завис перед входом, но затем вдруг крутанулся в воздухе и сгинул во тьме за дверным проёмом – будто его подхватил и унёс ураган.

– Эгей, птица! – Баррик выбросил руку в направлении тьмы за дверью, но тут же отдёрнул, чтобы не влезть в неё пальцами. Это была не просто тень – сама пустота, как в чёрной бездне, поглотившей капитана Вансена…

Он почувствовал, как ветер проносится мимо него, дёргает за одежду, за волосы… Раймон успел только начать: «Мой господин, я боюсь…», как мир встал на дыбы и стряхнул обоих парней.

Баррик не мог ни заорать, ни заплакать, не мог думать – лишь всё летел, кувыркаясь, сквозь черноту, сквозь холодное ну-абсолютно-ничего, и ему уже казалось, что так было всегда…