Восхождение тени

Им попалось ещё только несколько узких мест, да и то – никак не сравнимых с тем длинным удушливо тесным лазом; наконец примерно через час или два уверенного движения в горку они добрались до галереи, явно обработанной руками существ разумных – грубо обтёсанные каменные колонны, оставленные, чтобы поддерживать крышу, придавали череде длинных низких залов сходство с пчелиным ульем или садовым лабиринтом. Пока Феррас гадал, кем и чем были созданы такие палаты, град стрел обстучал камни над их головами. Капитан и Сурьма бросились на землю – монах при этом дёрнул за верёвку так сильно, что сбил дроу с ног, и коротышка шлёпнулся на пол словно кукла.

Атакующие быстро установили точное направление, и наконечники продолжили выклёвывать камень вокруг маленького отряда. Какой-то отщеп кольнул Вансена в щёку. Бурый Уголь, съёжившийся рядом с Сурьмой, закричал на своём гортанном наречии, обращаясь к невидимому противнику.

– Что он говорит, переводи! – потребовал капитан.

– Я понимаю не все слова, – Сурьма вслушался в ответный выкрик.

Бурый Уголь заорал снова, на этот раз с каким-то странным отчаянием в голосе.

– Наш дроу сказал им, что мы пришли с миром, чтобы поговорить с тёмной леди, – тихо пояснил монах Вансену. – Но остальные – тоже дроу – толкуют что-то о верёвке вокруг его ноги. Думаю, они ему не доверяют – считают, что мы заставили его солгать про нас.

– Обрежь верёвку.

– Что?

– Ты меня слышал. Обрежь верёвку, развяжи – как хочешь. Но отпусти его к ним, чтобы они увидели: мы говорим правду.

– Простите, капитан, но вы в своём уме? Что тогда помешает им нас убить?

– А ты не понимаешь, брат? Мы не можем драться с ними. У них – луки, у нас – нет, кроме того, они, возможно, уже послали за подкреплением. Отпусти дроу.

Сурьма покачал головой, но выполнил приказ. Когда Бурый Уголь понял, что делает монах, то выпучил глаза от удивления. Стоило верёвке упасть на землю, он осторожно, дюйм за дюймом начал отодвигаться от своих пленителей.

– Скажи ему, пусть передаст товарищам, что мы пришли с миром.

К тому времени, как Сурьма закончил переводить, дроу уже шагал, подняв руки вверх, к своим. Одинокая стрела вылетела из теней, но, по счастью, свистнула мимо. Уголь зло вперился во тьму, в место, откуда она появилась, и больше никто не стрелял.

– Теперь будем ждать, – сказал Вансен.

– Теперь будем молиться, – поправил его Сурьма.

Феррас Вансен успел воззвать уже к нескольким разным богам, прежде чем их проводник вернулся с группой таких же дроу, одетых в кожаные доспехи и с одинаково недоверчивыми лицами. Несмотря на опасения Сурьмы, Вансен расстался со своим топором – дроу, которому поручили его тащить, согнулся под его весом, как обыкновенный мужчина согнулся бы под бычьей полутушей. Верёвкой, на которой человек и фандерлинг вели Бурого Угля, дроу связали им запястья, и бывший пленник скомандовал что-то грубо и коротко.

Вансену перевод не потребовался, но монах всё равно с усталой покорностью произнёс:

– Он говорит: «Шагом марш!»

Ещё некоторое время они поднимались в горку. По пути им встречались косящиеся на спутников дроу и другие, более странные существа, выныривавшие из темноты, пока не собралась довольно большая толпа сопровождающих. Вансен начал ощущать себя так, будто выступает во главе религиозной процессии, и тут же вспомнил, что зачастую впереди в таких шествиях на телегах везут предназначенных на заклание животных.

Наконец они добрались до огромной высокой пещеры, похожей на купол храма изнутри. Узенькая тропка огибала подземную палату по внешней стене, кое-где расширенная деревянными мостками, вбитыми прямо в камень. Там их поджидала группа солдат нормального человеческого роста: чернели доспехи, чуждые лица были суровы, а глаза ярко сверкали; Вансен подумал было, что они у цели, но стражники расступились – и вместо тёмной воительницы он увидел сидящую на куске скалы массивную облачённую в броню фигуру. На миг Феррас решил, что это полубог Джикуйин, и в нём всколыхнулся ужас, однако когда дроу вытолкнули капитана вперёд, ему стало ясно, что это существо, пусть и огромное, всё же меньше чудовища, державшего его узником в копях Глубин, и меньше походит на человека: тело его покрывала шершавая чешуйчатая шкура, как у ящерицы, а лицо с сильно выступающими надбровными дугами походило на грубый слепок с человеческого – как будто некое божество ваяло его второпях. Даже сидя незнакомец смотрел на них сверху вниз. Яркие, но удивительно маленькие для такой туши глаза не мигая следили за приближением Вансена.

– Сурьма, – тихо позвал капитан, – попроси Бурого Угля передать этому существу, что мы пришли лишь мирно поговорить с тёмной леди…

– Нет нужды в помощи мастера Кроньюула, – загромыхал камнепадом голос гиганта. – Как видишь, я говорю на твоём языке. Леди Ясаммез любит, когда её генералы хорошо знают противника, – он захохотал – словно молот бухал по сланцевой плите – и поднялся, башней возвышаясь над самыми высокими из своих бойцов.

– Я – Молотоног из Первоглубин, командир эттинов. А вы – наёмные убийцы.