Восхождение тени

Подтянувшись, Баррик влез на выступ и увидел, что между ним и его целью осталась лишь одна груда камней среди зелени и грязи, и что там возвышается самая странная постройка из всех им здесь увиденных: из купы деревьев и густых зарослей выпирал под необычным углом круглый каменный купол с огромным продолговатым окном, разверстым среди зелени подлеска. Каменистая тропка, извиваясь, уходила вверх по последнему отрезку склона, выползая из мешанины ползучих стеблей, в которой он стоял, и убегая к тёмному навесу прямо под длинным окном. Частокол обломанных камней, виденный им издалека, тот, что походил на раскрошившиеся зубы, торчал над лесистым пиком чуть выше диковинного жилища.

Мгла и туман окутывали это странное место как венок из нарциссов, какие дети носят на праздник онира Заккаса. Здесь испарения не только сгущались сильнее, чем у подножия холма, но, кажется, отличались и цветом, и плотностью. Баррик довольно долго глядел на них, прежде чем сообразил, что к туману подмешивается дымок, поднимающийся из-за деревьев у самого гребня.

Дым. Дымоходы. Кто-то живёт в этом богом забытом месте. На вершине Проклятого Холма.

С бьющимся сильнее, чем даже во время изматывающего подъёма, сердцем, он повернулся, чтобы спуститься, но не успел сделать и шагу вниз по склону, как ниоткуда и отовсюду, мягко отдаваясь эхом и в завываниях несущегося по холму ветра, и в его голове, принца позвал голос.

– Приди, – шептал он. – Мы ждём тебя!

Вдруг оказалось, что руки и ноги Баррика больше не подчиняются ему – во всяком случае, не желают унести прочь от странного дома на вершине, дома, который ожидал его подобно заброшенному колодцу, куда юноша мог упасть и утонуть.

– Приди, приди к нам. Мы ждём тебя!

И принц с изумлением обнаружил, что в своём собственном теле он – всего лишь беспомощный наблюдатель. Оно развернулось и принялось карабкаться на выступ, пока не встало на каменистую тропу, а затем зашагало к каменному жилищу, как облако, подталкиваемое ветром, а Баррик просто смотрел изнутри, не в силах ничего поделать. Вытянутое окно и тенистый навес всё приближались и приближались. Высокая верхушка холма проплыла над ним, а в следующий миг он шагнул в проём и вошёл под тёмные своды дома.

Вскоре темнота уступила место рассеянному красноватому свету. К Баррику частично вернулась способность управлять своими конечностями, но её хватило лишь на секундную передышку – сердце его колотилось втрое быстрее обычного – прежде чем то, что лежало впереди, вновь неумолимо потянуло его к себе.

– Приди. Мы ждали долго, о дитя человеческое. Мы начали опасаться, что неправильно истолковали то, что было явлено нам.

Каменная комната наверху закруглялась куполом – странное, белёсое, похожее на пещеру помещение, около пяти или шести барриковых ростов в высоту, чей потолок покрывал бессистемный резной орнамент из корявых завитушек, едва видимый сквозь чёрную вуаль дыма. И красный свет, и дым источал маленький костерок в кольце камней на полу, засыпанном щебнем и грязью. Позади него на низкой каменной платформе сидели три сгорбленные фигуры примерно одного с Барриком роста.

– Ты устал, – сказал голос.

Кто это говорил? Фигуры перед ним не шелохнулись.

– Ты можешь присесть, если от этого тебе станет лучше. Мы сожалеем, что не можем предложить тебе ни еды, ни питья, но наши и твои пути в этом мире разнятся.

– Мы даём ему много, – грубо прервал его другой голос. Он почти не отличался от первого и был так же бесплотен, но по резковатым ноткам в нём Баррик понял, что говорит кто-то другой. – Мы даём ему больше, чем кому бы то ни было ещё за всё время.

– Потому что это и есть та цель, с которой мы были призваны. И то, что мы даём ему, не принесёт ему добра, – возразил первый голос.

Баррик хотел убежать, очень хотел, но едва мог двигаться. Ворон оказался прав – дурак он, что полез сюда. В конце концов принц совладал с собственным голосом:

– Кто… кто вы такие?

– Мы? – переспросил второй, более резкий, голос. – Нет такого истинного имени для нас, что мы могли бы назвать и ты бы знал его или понял.

– Скажи ему, – вмешался третий голос, похожий на первые два, но, кажется, более старый и слабый. – Скажи ему правду. Мы – Спящие. Мы – отвергнутые, нежеланные. Мы те, кто видит, и не может не видеть.

Голос был похож на бормотание призрака на верхушке пустой башни. Баррика трясло, но он не мог заставить ноги унести его отсюда.

– Ты пугаешь дитя Живущих-под-солнцем, – с мягкой укоризной произнёс первый голос. – Он не понимает тебя.

– Я не ребёнок! – Баррик не желал, чтобы эти существа беседовали у него в голове. Это было слишком схоже с теми последними мгновениями перед великой дверью Керниоса – теми, когда он почувствовал, как умер Джаир. – Просто отпустите меня!

– Он не понимает нас, – повторил и самый слабый из голосов. – Всё потеряно, как я и боялся. Мир изменился слишком сильно…

– Замолчите! – взвился второй, более резкий, голос. – Он чужак. Он из Живущих-под-солнцем. Кровь ничего не значит под Дневной звездой.