Восхождение царицы

На территории дворца зеленели пышные сады, где искусные садовники выращивали множество великолепных цветов: красные маки, синие васильки, алые розы. Они пышно распускались на фоне ослепительно-белых зданий. На глади многочисленных прудов плавали голубые и белые лотосы, и дивные ароматы сливались в неповторимую смесь, которую можно было бы назвать «благовонием Птолемеев». Если бы кто-то смог заключить его во флаконы, оно стало бы драгоценным: одновременно пьянящее и освежающее, поскольку морской воздух не позволял цветочному духу застояться.

Дворцовый комплекс строился на протяжении долгого времени, и его здания не походили друг на друга. В самых великолепных покоях полы были выложены ониксом или алебастром, стены – из эбонита. Внутреннее убранство являло собой истинное пиршество роскоши: ложа, украшенные яшмой и сердоликом, столы из резной слоновой кости, скамейки для ног из лимонового дерева. Расшитые золотом драпировки, выкрашенные пурпуром из Тира, прикрывали эбонитовые стены – богатство затмевало богатство. Драгоценные шелка проделали путь с далекого востока, от рубежей Индии, чтобы стать чехлами и покрывалами для нашей мебели, а полированные плиты полов отражали образы множества рабов, выбранных за свою телесную красоту.

Я могла бы не покидать это волшебное царство, но когда ты растешь среди подобного великолепия, оно начинает казаться обыденным, а внешний мир влечет к себе. Человек всегда тянется к незнакомому, а тем более – к запретному. Юную царевну Клеопатру манил город за дворцовыми стенами, и теперь ей предстояло провести гостей из Рима по тем местам, которые, по правде сказать, были в новинку для нее самой.

Римлян, пожелавших осмотреть город, набралось очень много. Потребовалось немало колесниц и лошадей из царских конюшен. Мелеагр и Олимпий прибыли рано, они явно нервничали. Мой отец появился с пристыженным видом. Мелеагр привлек к участию в экскурсии своих товарищей из Мусейона, а сопровождала нас македонская придворная гвардия – как в качестве почетной свиты, так и (неприметно) в качестве телохранителей.

Вот тут присутствие Олимпия оказалось очень кстати: мальчик знал город как свои пять пальцев и подсказывал мне. И неудивительно: он был свободным горожанином, но не принадлежал к царскому роду, поэтому имел возможность передвигаться по Александрии без ограничений.

Я заняла место в большой церемониальной колеснице рядом с Помпеем. Сбоку от меня уселся Олимпий, очень бледный отец вцепился в поручень, остальные расположились позади. Возницей у нас был капитан гвардии.

Когда мы выехали за пределы дворцовой территории и покатили по широким улицам, раздались приветственные возгласы – к великому моему облегчению, дружелюбные. Ведь в Александрии никогда не знаешь, чего ожидать, настроение уличной толпы переменчиво, она быстро переходит от восторга к ярости. Сейчас люди, похоже, радовались возможности увидеть своих правителей, но присутствие такого количества римлян могло быстро превратить радость в гнев.

Мы с отцом приветствовали народ, и мне было приятно, когда нам отвечали криками и кидали цветы. Из толпы звучало прозвище отца – Авлет, то есть Флейтист; судя по тону, выкрикивали его доброжелательно.

Широкая улица была вымощена мрамором и обрамлена колоннадами, делавшими ее прекрасной, как храм. Она вела нас к усыпальнице Александра, находившейся на пересечении дорог, проложенных строго с юга на север и с запада на восток. Там наша первая остановка.

Все гости нашего города посещали это священное место, воздавая честь памяти Александра. Именно он разработал план города и назвал его собственным именем, передав тем самым и часть своей магии. Сейчас, по приближении к гробнице, притихли даже самые шумные, обменивавшиеся шутками римляне. Сам Непобедимый лежал в хрустальном саркофаге – кто не проникся бы благоговейным трепетом при виде этого зрелища?

Я была здесь раньше лишь однажды и запомнила гробницу как место, наводящее страх: спуск в темную пещеру, окруженную мерцающими лампами, где под хрустальным куполом лежало мумифицированное тело в золотой броне.

Пока мы шли, Олимпий тихо давал необходимые пояснения:

– Его доставили сюда, а не в Сиву… сохраняли тело в меду… золотой саркофаг расплавили, когда было туго с деньгами… жрецы в Мемфисе отказались хоронить его: сказали, что куда его ни положи, он все равно не успокоится…

– Откуда ты так много знаешь? – спросила я его шепотом.

– Я не знаю и малой доли того, что бы хотел, – ответил он так, словно счел мой вопрос весьма невежественным.

Помпей устремил взгляд на лежащую фигуру, глаза его округлились еще больше, и я услышала, как он невнятно бормочет на своей латыни.

– Он хочет стать новым Александром, – прошептал Олимпий мне на ухо. – Льстецы говорят, что между ними есть сходство. Он и волосы стрижет в той же манере.

Мне сравнение не понравилось: ведь Александр завоевал Египет.

– Ни капли не похож, – возразила я.