Восхождение царицы

Я ожидала его у входа в дом, сидя на маленьком троне, предусмотрительно привезенном из Египта, — ведь было ясно, что без церемоний не обойтись, а просить Рим одолжить мне трон по меньшей мере недипломатично. Оделась я в наряд для обычного, а не парадного приема, поскольку визит считался личным, а на дворе было утро. Признаться, самочувствие мое оставляло желать лучшего, да и внешний вид тоже; воодушевление ночи сменилось усталостью и нервозностью. Право, мне не хотелось видеть его сейчас. Не так скоро. Может быть, в другой день.

Цезарь приблизился. Я вцепилась в подлокотники трона. Он направился вперед, оставив свою свиту позади. Я слышала, как цокают по гравию копыта его коня. Цезарь взирал на меня с седла, и его лицо не выдавало ни малейших признаков узнавания и вообще никаких эмоций. Некоторое время мы находились на одном уровне — он на коне, я на троне, установленном на широкой лестнице виллы.

Потом он одним быстрым движением спешился и неторопливо поднялся по ступенькам, не сводя с меня глаз — темных и бесстрастных.

Ко мне приближался незнакомец, представляющий Рим и окруженный сонмом людей с причудливыми символами власти в руках. Я терпеть не могла топоры, а тут их было множество, и все повернуты в мою сторону. А Цезарь — он казался совсем другим. Неожиданно мне стало страшно. Зачем я вняла его зову и доверилась ему — и Риму? Топорики поблескивали в лучах солнца, издевательски ухмыляясь.

Здесь я была пленницей.

Ликторы остановились, отсалютовали мне сверкающими топориками, развернулись, и процессия удалилась. Вскоре стих даже топот сапог.

Когда я вернулась в комнату, в ней уже незаметно навели порядок: помещение проветрили, постель сменили, полы подмели и развесили повсюду пучки ароматических трав. Все исчезло; бурной волшебной ночи словно и не было. Интересно, видел ли кто-нибудь из слуг, как приходил и уходил Цезарь? Вряд ли. Он наверняка позаботился об этом.

Хармиона уже одела Цезариона, и он играл посредине комнаты с Птолемеем. Все они выглядели хорошо отдохнувшими и исполненными любопытства.

— Что это за солдаты тут маршировали? — поинтересовался Птолемей. — А какие чудные штуковины у них на плечах: забавные связки прутьев с лентами и топориками.

— По-моему, эти штуковины являются символами власти или знаками достоинства должностных лиц, — пояснила я.

И тут же осознала, что мне не помешал бы хороший советчик, знаток римских обычаев и истории. Цезарь, ясное дело, эту роль на себя не возьмет. Но как найти нужного человека самой, не поставив себя в неловкое положение?

— Все здесь так странно! — продолжил Птолемей, радуясь новизне впечатлений. — Деревья невиданные, язык — сплошная тарабарщина, а чуднее всего — эти тоги. Разве в них не жарко?

От дальнейшего развития щекотливой темы мальчика отвлекли слуги: они принесли подносы с едой. Птолемей тут же принялся пробовать кушанья, интересуясь, из чего они сделаны и как называются.

После еды мы отправились гулять по вилле и садам. Всегда интересно получить доступ к чьим-то владениям в отсутствие хозяина. Тень Цезаря незримо присутствовала здесь, в каждой детали сада и домашнего убранства, но самого его не было, и я могла свободно выбирать и не торопиться, если что-то меня особенно интересовало. В детстве меня очаровала история о Психее во дворце невидимого Купидона. Я выучила ее наизусть.