Восхождение в Согратль

— Согратль — это моя родина, — с мужской нежностью проговорил Али. — Вернее, наша родина. Ахмеда тоже. Единственное место на земле, где мне снятся сны. Вижу себя мальчиком. Мать вижу. В доме холодно, но надо вставать, бежать в школу, а я только жду, когда она подкинет хворосту в печь, накину шубейку — и бегом к огню греться…

VII. Восхождение в Согратль

Утром, когда я вышел к завтраку, двери всех номеров гостиницы были настежь открыты, горничные спешно меняли постельное белье. Дело в том, что в 12.00 в отель «Петровскъ» должна была вселиться футбольная команда «Кубань» из Краснодара — об этом я был предупрежден заранее и категорически. На сутки все постояльцы должны были покинуть гостиницу, чтобы столица республики могла, наконец, по-настоящему поболеть за свой футбольный клуб «Анжи», который хоть и не был сколько-нибудь заметной командой на мировом футбольном небосклоне, но зато был одной из самых дорогих команд: каждый ее гол стоил миллионы, поскольку в «Анжи» на условиях, не имеющих аналогов, были приглашены «звезды» со всего мира, ставшие в нищей республике самыми высокооплачиваемыми футболистами планеты.

За таким стремлением Дагестана продавить победу буквально любой ценой стоит, конечно, целый клубок проблем как личностной, так и коллективной психологии, но я не хотел бы сейчас в этом разбираться, тем более что многое очевидно…

В 12.00 я был уже у Али, очень скоро позвонил Ахмед, сказал, что готов ехать, Шамиль подбросил меня до его дома, и мы, загрузив в багажник какую-то снедь и вещи, отправились. На этот раз мы выехали из Махачкалы не с севера, как в Хунзах, а с юга. Ахмед был лет на десять, как мне показалось, старше меня. Большая голова с залысинами. Темные очки. Водолазка с простым узором на груди, черные брюки, удобные открытые ботинки. Глядя на него, трудно было сказать, что это — крупный человек в нефтяном хозяйстве Дагестана. Что-то не вязалось в его облике с привычным обликом крупного чиновника. Ни малейшего надменства. Спокойное доброжелательство:

— Ты перекусил перед дорогой? Есть хлеб, вода. Хлеб интересует тебя?

Но меня интересовала все-таки нефть.

— Понимаешь, — пояснил Ахмед, — со времен войны, когда здесь активно разрабатывали нефть для фронта, сохранилась устойчивая легенда: тогда здесь были якобы обнаружены огромные запасы нефти, причем первосортной, как говорят, «белой», которые Сталин приказал законсервировать как стратегический резерв, как только опасность прорыва немцев к нефтяным месторождениям миновала. Но как всякая легенда и эта — только легенда. Нефть в Дагестане есть, и отличного качества, но ее немного. Настолько немного, что в свое время здесь не стали строить завод по переработке, мы отправляли нефть в Чечню. Когда началась чеченская война, перерабатывать стало негде, и отрасль стала приходить в упадок. Тем более что старые скважины пусты, необходима разведка новых… Ну, вчера Али же рассказывал тебе?

— Да.

— Понимаешь, запасы могут оказаться и большими, но для разведки нужны деньги. Где мы их возьмем? Республика и так сидит на дотациях. В свое время Азербайджан, как только получил независимость, заключил с двенадцатью крупнейшими мировыми компаниями договор, по которому они вложили в добычу и разведку 38 миллиардов долларов. Это позволило Азербайджану начать добычу нефти на шельфе. И сейчас Азербайджан добывает 11 миллионов тонн нефти в год. Для нас это нереально. Непросто представить себе инвесторов, которые готовы вкладывать деньги в республику, находящуюся, по сути, в состоянии необъявленной гражданской войны. Да и Москва никак не поймет, что ей делать: то ли «хватит кормить Кавказ», то ли принимать долгосрочные экономические программы…

Из всей этой речи больше всего меня поразили слова: «в состоянии необъявленной гражданской войны».

Не ожидал, что дело так серьезно.