Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Путешественникам было относительно просто привозить с собой домой семена экзотических растений, но умение и секреты производства нельзя легко заполучить и перевезти. Во всяком случае, умелые ремесленники, работавшие на экспорт, и купцы, занятые международной торговлей, как можно предположить, не горели желанием распространять в новых землях технические знания. В результате промышленная или протопромышленная технология в этот период представляет собой географически статическую картину[567].

Римские водяные мельницы и технология изготовления стекла, похоже, были лучшими в мире. Индийская сталь имела особое качество и ценилась римлянами, но они не могли ее повторить; китайский шелк вывозили в Индию, на Средний Восток и в Рим, но секреты его производства не вышли за пределы Китая до VI в. н. э.[568] Римская военная технология, особенно искусство осады и фортификации, очень ценилась в Индии, и, возможно, даже в Китае[569]. Вероятно, римские корабли вывели судостроение на берегах Индийского океана на новый уровень, сделавший возможной удивительную заморскую экспансию индийской культуры в первые столетия христианской эры[570].

В целом, однако, слишком мало известно об истории технологии, чтобы можно было нарисовать удовлетворительную общую картину. Даже если считать различия заметными, специальные знания и навыки каждого из цивилизованных обществ были приблизительно на одном уровне. Конечно, везде преобладал ручной труд, так как неодушевленную энергию лишь только-только удалось поставить на службу в водяных мельницах, преимущественно для того, чтобы молоть зерно.

Повсеместно в цивилизованном мире богатство основывалось на сельском хозяйстве. Подавляющее большинство населения цивилизованных государств было крестьянами. Главная разделительная линия скорее всего лежала между землями, где орошение давало сельскому хозяйству возможность поддерживать высокую плотность населения, и менее населенными более сухими землями, где урожай всегда зависел от милости непостоянных, а иногда избыточных, осадков. Пока в Западной Европе не изобрели сельскохозяйственных методов, способных справиться с болотистыми равнинами, земледелие там было сосредоточено на возвышенностях или на особенно хорошо просыхающих подпочвах (таких, как лесс и мел). Поэтому сельское хозяйство крайнего запада ойкумены отставало от более сухих богатых земель Средиземноморья и Среднего Востока; и нигде в зоне дождевого увлажнения сельское хозяйство не могло сравниться по урожайности с орошаемыми долинами Китая, Индии и Среднего Востока.

Весь этот обмен идеями и навыками зависел от целенаправленных действий людей, и потому безразличие, невежество и невнимательность ему мешали. Но распространению болезнетворных микроорганизмов такие препятствия помешать не могли. Инфекции, раньше известные лишь в одной части Старого Света, несомненно, попадали с торговыми судами и караванами с одного края Евразии на другой, и наоборот. Впрочем, в этом вопросе преобладает неопределенность, поскольку еще нет критического исследования имеющейся информации. Отсюда любые утверждения как об истории болезней, так и о росте или спаде населения древнего мира могут основываться лишь на догадках. Индийские документы не дают данных даже для догадок; но обзор сети каналов Древней Месопотамии позволяет предположить, что население в этом важном регионе достигло максимума между III в. и VI в. н. э.[571] Китайские и римские источники известны сравнительно хорошо и указывают на более ранний максимум населения, около I в. н. э. Серьезные эпидемии стали фактором падения населения как в Римской империи, так и в Китае; и, похоже, не стоит удивляться, что эти сообщества, расположенные по краям ойкумены, пострадали от новых и неизвестных болезней сильнее, чем Средний Восток, для которого торговые связи с отдаленными концами Старого Света не были новостью и где, можно предположить, местное население выработало частичный иммунитет к болезням, все еще способным нести смерть беззащитному населению Дальнего Востока и Дальнего Запада[572].

Эпидемии, вызванные смыканием ойкумены, таким образом, стали одной из причин[573] радикального снижения народонаселения, превратившегося в постоянную проблему в эпоху Римской империи и приобретшего катастрофический масштаб в III в. н. э.[574] Похоже, произошло также существенное снижение населения Китая в период поздних Хань[575]; варварские вторжения, принявшие массовый размах как на Дальнем Востоке, так и на Дальнем Западе в III—IV вв. н. э., могли также усугубить демографический кризис как за римским limes (Траян и его преемник Адриан, для укрепления границ, насыпали громадные валы, с каменными бастионами и башнями, остатки которых сохранились до наших дней, — в Северной Англии, в Молдавии (Траянов вал), limes (Pfahlgraben) от Рейна (в северном Нассау) через Майн и Южную Германию к Дунаю. — Прим. пер.), так и за Великой китайской стеной[576].