Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Успешное перенесение высокоразвитой шумерской культуры вверх по реке на земли Аккада знаменовало важный этап распространения цивилизации. Социологический барьер, который прежде ограничивал цивилизованное существование организованными и руководимыми жрецами общинами, был впервые преодолен. Сложность распространения на новые территории была органически присуща храмовым общинам, которые развились вместе с цивилизацией шумеров и служили ее организующим стержнем. Прежде чем обеспечить повиновение чужеземцев, жрецы должны были каким-то образом убедить все население подчиниться сверхъестественной власти и идеям, которые были враждебны местной религиозной традиции. Вероятно, это было трудно само по себе; положение еще больше осложнялось тем, что носители драгоценных религиозных преданий имели все основания сохранять свои знания и секреты в узком кругу. Зачем делиться с посторонними, которые к тому же потенциальные враги, преимуществами собственного узаконенного доступа к сверхъестественному?[88]

В отличие от такой позиции, любой завоеватель мог последовать примеру Аккада и использовать военную силу для организации рабочей силы на строительстве ирригационных сооружений. С помощью подобных средств крупное земледелие могло сравнительно быстро продвигаться вверх по долине междуречья. При социальной организации, подобной той, что существовала в Аккаде, можно было накапливать и использовать излишки сельскохозяйственного производства почти так же эффективно, как в раннешумерских храмовых общинах. Кроме того, менее жесткая и более разнообразная структура аккадского общества, объединявшая племенное, индивидуальное, царское и храмовое землевладение, а также разделение управления между царем и духовенством способствовало развитию цивилизации Месопотамии в такой степени, которая ни при каких обстоятельствах не была возможна в жестко регламентированных храмовых общинах Шумера.

* * *

Царская власть имперского типа, объединившая города равнины и наводившая благоговейный страх на приграничные районы, бесспорно, представляла собой решение политических проблем, поразивших шумерские города-государства. Тем не менее империя Саргона просуществовала всего лишь около столетия. К концу правления Нарамсина, внука Саргона, атаки варварских племен гутиев, живших в верховьях Тигра, приобрели угрожающий характер; вскоре после этого империя развалилась на враждовавшие образования.

Патриотические чувства к своей родине, которые испытывало население отдельных входивших в империю регионов, конечно, сыграли определенную роль в разрушении царства Саргона. Однако еще более серьезную опасность таило в себе уязвимое географическое положение империи, со всех сторон которой потенциальные противники голодными глазами пристально следили за любым признаком военной слабости Месопотамии. Еще одна слабость государства проистекала из самих масштабов завоеваний Саргона, поскольку существовавшие примитивные методы управления не позволяли осуществлять эффективный контроль над обширными территориями. Нарамсин обычно свергал местных правителей и назначал на их место своих родственников; он пытался также создать себе ореол божественности. Однако в Месопотамии, так же как и везде, члены царской фамилии не всегда были покорны главе дома; а божества, искусственно созданные для поддержания авторитета верховной власти, далеко не всегда становились живыми богами. В отсутствие развитого бюрократического аппарата практическое влияние центральной власти должно было быть очень ограниченным; возможно, оно простиралось ненамного шире зоны личного внимания монарха. Там, где находился царь, его власть была реальной; в его отсутствие признание власти верховного правителя местными вождями, духовенством или другими влиятельными лицами носило скорее декларативный характер.

И все же силы, способствовавшие консолидации империи, продолжали существовать. Как только центральная царская власть пала, сразу возродились старые методы войн и союзов между городами, создавая таким образом новые возможности объединения путем завоеваний. В процессе беспорядков практические рамки власти, которой мог воспользоваться энергичный самодержец, постепенно ослабевали; в результате последующие царские правительства Месопотамии оказались более успешными, чем при Саргоне. Однако политическая стабильность никогда не устанавливалась надолго. По мере ослабления империй Месопотамии пропорционально возрастала мощь соседних народов и государств. Варвары, овладевшие современными технологиями и пристрастившиеся к посещению злачных мест Вавилона, были очень опасными соседями даже для самой сильной в военном отношении империи речных долин; и каждый раз, когда центральная власть ослабевала, они были готовы проникнуть в сердце цивилизации как грабители или захватчики.