Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Равновесие сил, не благоприятствовавшее городам долины, в конце XVIII в. до н. э. было нарушено правителем аморитов Хаммурапи из Вавилона (ок. 1700 г. до н. э.). Хаммурапи завоевал и Исин, и Ларсу; и таким образом, как это сделал до него Саргон, объединил Месопотамию и сместил ее политический центр еще на шаг к северу. Правда, безоблачное правление династии нового завоевателя продолжалось менее века, после чего повторился знакомый процесс. Варварские племена касситов пришли с севера, навязали государству аморитов изнурительную войну и затем полностью покорили его (ок. 1525 г. до н. э.). К тому же завоевание касситов не было просто повторением предыдущих побед варваров. Оно было частью более масштабного переселения народов, затронувшего все части цивилизованного мира, от Крита до Египта и Индии, став таким образом существенной вехой в истории древней цивилизации.

* * *

Если попытаться обнаружить в этом нагромождении событий главные тенденции развития цивилизации в Месопотамии, то, безусловно, отправной точкой должно стать рассмотрение военно-политической сферы. Жители речных долин редко чувствовали себя в безопасности и практически постоянно испытывали необходимость укреплять оборонительные сооружения перед лицом угрозы или в условиях войны. Практическим результатом такой необходимости было ускорение процесса политической централизации. Поэтому неудивительно, что за время правления Хаммурапи в четырех областях общественной жизни Месопотамии произошли изменения, имевшие далеко идущие последствия и направленные на поддержание централизованной светской власти. Итак, назовем эти аспекты: 1) создание имперской политической теории и более широкой политической лояльности в противоположность крайним проявлениям местнических тенденций, характерных для первой эпохи Шумера; 2) появление чиновничества и профессиональной армии; 3) совершенствование методов административного управления, особенно путем использования средств письменной связи; 4) расширение торговли между городами и между регионами и возникновение самостоятельного класса торговцев. Рассмотрим подробнее перечисленные проблемы.

1. Политическая теория и лояльность. Основным идеологическим принципом Древней Месопотамии была вера в божественное происхождение власти. Разумеется, этот постулат мог быть использован для оправдания любого успешного усиления власти: победоносный завоеватель самим фактом захвата доказывал свою избранность в качестве орудия воли богов. Позже развилась несколько усложненная политическая теория, возможно, она относится ко времени восстания коренного населения против гутиев (ок. 2050 г. до н. э.). Согласно этой теории, Земля, т.е. цивилизованный мир речных долин, всегда была объединена под властью единого монарха; для подтверждения этого старинные традиции и записи были отредактированы, в результате чего появился документ, известный под названием «Список царей Шумера»[90]. Такая обработанная версия исторических записей использовалась центральным правительством в качестве полезного орудия пропаганды; отсюда с очевидностью следовало, что если Земля всегда была объединена под высшей властью монарха, то правильно и естественно продолжать эту традицию[91].

Некоторые из наиболее могущественных царей Месопотамии объявляли божественный статус лично для себя, особенно во времена Третьей династии Ура (ок. 2050-1950 гг. до н. э.). Однако это изобретение, возможно, заимствованное у египтян, не прижилось в Месопотамии; последующие правители отказались от претензии на обожествление[92]. Тем не менее царская власть окружалась ярко выраженным религиозным ореолом за счет личного участия царя в храмовых церемониях.

Непросто обнаружить убедительные доказательства расширения масштабов политической преданности от уровня города-государства на более крупные образования. Однако с потерей фактической независимости, с возвышением царских чиновников, которые дополняли или замещали местных бюрократов, когда набеги варваров стали повсеместными, доверие к прежним городам-государствам должно было постепенно угаснуть. Есть достаточно свидетельств, что в более поздние времена существовало развитое самосознание Вавилона, которое сохранялось даже после того, как Вавилон уступил политическую независимость боле? сильным империям, таким как Ассирия и Персия. Возвышение бога вавилонян Мардука до положения верховного божества — символ и показатель такого расширения географических границ лояльности, хотя нет явных доказательств того, что эти изменения начались до времени Хаммурапи[93].