Воскресенье

– Оп! – Взлетела под покровом ночи на бревно Женя, едва удержавшись на ногах. – Упс, простите, я пьяна. Да, я пьяна, столько выпила бокалов, ха–ха, что даже, ик, счет им потеряла. А что же вы, Олежа, стоите в сторонке, идите ко мне, побалансируем вместе.

– Осторожнее, – заскочил на бревно Олег и взял Женю за руку.

– Не-а, sorry, i am a lady, – одернула руку девушка и вдруг совершенно трезво сказала. – Ты, что думал я дура, Сухов? Напоить меня решил, чтобы я за «колючку» не шла, да?

–Ха-ха, актриса, браво, – похлопал в ладоши Олег, – солистка Большого театра, сцена по вам рыдает.

– Да иди ты к черту, Олег Сухов, – злобно, сквозь зубы прошипела Женя, – пойду одна.

– Идем домой, – Олег взял ее за руку.

– Да никогда, я вообще жалею, что с тобой связалась! – Круглова резко вырвала ладонь, и парень упал в воду. – Прощай, Олег Сухов. Я тебе поверила, а ты просто трус. Смотреть противно, да какой ты советский мент, так, одно слово, – Женя прыгнула на берег и кинулась в сторону чащи.

– Стой! – Крикнул, вынырнув из воды молодой человек. – Остановись, там патруль, Женя!

Двое финских полицейских, увидев бегущую к чаще девушку, бросились за ней. Спустя мгновение все трое скрылись в лесу.

***

Евгения неслась, не чувствуя ног и не помня себя. Сердце вырывалось из груди, она осознавала, что если ее поймают – случится катастрофа международного масштаба, которую даже не хотелось представлять. Женя поняла, что заблудилась – линия тополей осталась позади, этот проход умело перекрыли финские патрульные. Она слышала их крики, которые постепенно утихали. Не выдержав длительного бега, девушка остановилась и упала под дерево.

Ее окружала тишина, глухой лес – чужой, вражеский, полный угроз и опасностей. Кромешная тьма, в которой Женя не могла различить собственных пальцев.

Девушка обернулась – она вышла к реке и к неизвестному дому, единственному в практически чистом поле. Полуразвалившаяся деревянная изба. Чуть дыша, Женя, ползком вышла из лес и в свете луны направилась к дому. Скрипнула половица на крыльце – она заметила видавшее виды, еще целое ведро. Обернувшись и не чувствуя холодных ног от страха, Круглова открыла скрипнувшую дверь и вошла внутрь.

***

Ее встретила темная, пугающая, таинственная пустота. Конечно, из дома давным-давно все вынесли, остался лишь деревянный стол посреди помещения. Через разбитое окно подул холодный ветер, а свет луны высветил зеркало, висевшее прямо перед входом.

Скрипнула половица, и Женя вздрогнула. Тишина. Лишь ветер из щелей полуразрушенного дома. Женя подошла к зеркалу и прочитала надпись на стене рядом, выведенную чернилами:

« Прости нас, Родина.

Мы идем на смерть, и нам, конечно, жаль свои жизни,

Но мы погибнем с честью, Родина, знай и помни это. Мы любим, и будем любить тебя всем сердцем.

Мы не смогли уберечь тебя от напасти, но отдаем свои жизни, чтобы враг не топтал тебя, и верим в наше светлое будущее. Спасибо тебе.

Твои верные дочери: Елена Ракицкая, Галина Сокол, Ангелина Портнова, Маргарита Бондарь и Рузиля Гарифуллина.

Спасибо, Родина.

Пусть память о наших жизнях сохранится в земле твоей. Прости нас.

Прощай, Родина».

Сглотнув, Женя присела на пол. Значит, отсюда, еще совсем молодые девушки, те самые рижские партизанки, ушли погибать. Здесь живет их память. Душа и последние радости жизни.

Вздрогнув, Женя вскочила: из темноты, медленно, направив на нее пистолет, вышел полковник Давыдов. При полном обмундировании. В форме.

– Пришла все–таки, – надменно улыбнулся он, поправив капюшон плащ–накидки, – а я тебя ждал. Знал, что ты придешь.

***

– Т-т-товарищ полковник, вы же…

– А что я? – Удивленно произнес Давыдов. – А я вот пришел, на тебя посмотреть.

– Опустите пистолет, Вячеслав Анатольевич.

– Э, нет, этого пока не могу допустить. Слушай, чего тебе надо было, а? Вот лес, природа, работай спокойно, отдыхай. Нет. Правду ей подавай. Хочешь правду – пожалуйста, – мужчина вынул из–за пазухи личное дело Елены Ракицкой, – на, – бросил Давыдов папку на пол, – я тебе вот что скажу, деточка, – шмыгнул носом мужчина, – Ракицкая твоя, это самое, не такая простая, как кажется.

– Что вы имеет в виду? – Боязливо косясь на пистолет, спросила Женя. От осознания того, что он может выстрелить в любой момент, сердце уходило в пятки. Она не чувствовала ног – они стали совсем ватными.