Воскрешая мертвых

«Да, не высунешься, – думает Хлыщ, – жопа. Подойдут поближе и рванут стену».

На расстоянии сто метров от стен, у «бэтээра» откидывается верхний люк десантного отделения и оттуда высовывается боец с ПКМ, держа на прицеле ворота. Слышится команда:

– Пошли! Пошли! Живо!

Чистильщики, отстав от БТРа, который, к удивлению Хлыща, дав газу проносится мимо ворот, занимают позиции вдоль дороги, рассыпавшись веером и прячась за стволами деревьев. Бронетранспортёр лихо разворачивается, меся снег восемью колесами. Утробно урчит движком. Водитель газует, но БТР, вращая башней и щупая стену стволом КПВТ, с места не двигается.

«Так, а это что?» – Хлыщ видит, как от «ленточки» отделяется «Урал» с приваренным к капоту тараном. Грузовик, чем-то похожий на дикого кабана, набирает ход.

Разведчик делает попытку рвануться вниз, но останавливается, понимая, что не успеет спуститься и предупредить своих. Хлыщ сжимает ложе «Тигра» и решает остаться на колокольне.

«Урал», со снятой водительской дверью, разогнавшись до бешеной скорости, прямо по телам убитых чистильщиков несётся к воротам. Метров за пятнадцать до столкновения из кабины выпрыгивает человек и валится в сугроб. Грузовик с грохотом влетает в створку ворот, врезается в остов мотолыги и по инерции сносит её вместе с преградой из бревен. Скрежет металла сменяется страшным взрывом. Кунг «Урала» исчезает в столбе пламени. Кабину отрывает, и она отлетает на несколько метров. Земля дрожит под ногами. Створки ворот срывает с петель. Кирпичная стена осыпается и падает, а из рухнувшего пролета, длиной метров в десять, объятый дымом, уже медленно выползает БТР…

* * *

– Что они подорвали?

– Не знаю!

– Отходим!

– Ааа… – стонут раненые.

Наши крики звучат как удары хлыста. План летит к черту. Не понимаю, чем они заполнили грузовик, но рвануло так, словно он был доверху загружен динамитом. Этого мы не предусмотрели. Колесникову удалось обвалить стену. Теперь чистильщики попрут все разом. Пушка тоже бесполезна. Да и выстрелить из неё мы просто не успеем. Рядом со мной в снегу лежит окровавленный Андрий. Вижу, как «бэтээр», натужно ревя движком, заезжает на кучи кирпича. Стрелок с ПКМ, до пояса высунувшись из люка, поливает нас свинцом.

Бам-бам-бам-бам!

Стучат длинные очереди. Храмовники падают. Над ухом слышится щелчок, и чистильщик, с пробитой арбалетным болтом головой, выронив пулемёт, повисает на броне.

– Давай! – орёт мне Яр. – Шевелись!

Пока я лихорадочно соображаю, что делать дальше, замечаю, что к «бэтээру», вдоль стены, сзади крадётся дед Пантелей. Он держит в руках газовый баллон. Ветошь горит. Секунда и дед, обогнув бронетранспортёр по дуге, бросается ему под передние колёса.

Раздаётся взрыв. Днище БТР забрызгивает кровью. Две покрышки срывает с дисков. БТР резко сдаёт назад и со всей дури заезжает на раму дымящего «Урала» задрав корму. Хрясть! Металл плющит. Колеса бронетранспортёра бешено вращаются, но лишь срывают снежный наст. Сцепления недостаточно. Застрял! Теперь он не может проехать вперёд или сдать назад. Это меняет дело.

Я вижу, как к БТР бегут несколько отверженных. В руках у воинов бутылки с зажигательной смесью. Они не успевают добежать, как их режет очередь из ПКТ. Люди падают и превращаются в факелы. Башня быстро вращается, выбирая цели. Раздаются пулемётные очереди. Из стволов вылетает пламя. Выстрелы из КПВТ разрывают храмовников в клочья. Мы отходим под прикрытием черного дыма. В сумраке нас плохо видно. В проём забегают чистильщики. Мы стреляем в них из арбалетов. Закидываем копьями. Они огрызаются в ответ автоматным огнём. Вокруг меня падают люди, но пули словно щадят меня. Почему?

– Бежим! – орёт Яр.

– К церкви! Ходу! – приказывает обороняющимся Дмитрий.

Я, Азат, Яр и Дмитрий, пригибаясь и петляя между строениями, бежим по дороге к храму. Над головами свистят пули. Хромающий Николай отстал и нырнул куда-то в боковой проход. Надеюсь мутант останется жив. Неожиданно сотник вскрикивает. Мы оборачиваемся. Дмитрий, держась за окровавленный бок, валится в снег. Смотрит на нас.

– Бегите! – орёт он. Затем поворачивает голову. Смотрит на показавшихся из-за поворота карателей, затем срывает с пояса бутылку с зажигательной смесью. – Живо! – сотник достаёт зажигалку.

– А ты?

– Сожгу тварей! – бросает Дмитрий, отползая за угол низкого строения.

Я киваю. Мы бежим дальше, позади раздаётся хлопок, мат горящих чистильщиков и длинная автоматная очередь, прерывающая истошный вопль Дмитрия.

Подгоняемые частой пальбой мы поворачиваем за братский корпус. Прижимаемся к стене. Часто дышим. Азат сжимает меч. Порывается броситься вперёд, но я его останавливаю.

– Нам надо… – я задыхаюсь, – перегруппироваться и всем выжившим собраться у церкви. Оборонять её! Пока чистильщики не прошли дальше, надо выиграть время, чтобы женщины и дети убежали!

– Давай! – бубнит Яр. Он сжимает арбалет, затем пристально смотрит на меня и говорит: – Я задержу их, а ты помни о своём обещании!