Воскрешающая

− Понял, − он направился к выходу. – Я был уверен, что ты сдержишь обещание. Спасибо.

− Проваливай, наконец! – только его благодарностей мне и не хватало!

Закончив анализ охранных систем, я отключила источники питания, кроме контрольных, и начала спускаться по трапу.

Татхенган и Анатабель о чём−то вполголоса разговаривали, причём глаза моей подружки светились гневом. Она была раздражена, но в этот момент я не придала её поведению должного значения.

Моё приближение заставило их замолчать.

− Поговори с наёмником, − велела я Татхенгану, кивнув в сторону запертой будки. Тот молча повиновался.

Не останавливаясь, я направилась к выходу из отсека. Анатабель удивлённо проводила взглядом султана и присоединилась ко мне.

− Ты с ним обращаешься так, словно он никто.

− Почему бы и нет?

− Лануф, − возмутилась она, – ты не имеешь право так к нему относиться!

Мы вышли из отсека. Я свернула в сторону каюты, где находился на излечении мой друг. В коридоре было тихо и безлюдно, я догадывалась, что многие уже спят. Мне же спать не хотелось.

− Чего ты взбеленилась? Не узнаю тебя, честное слово. Я о нём и думать забыла.

− Извини. Не знаю, что на меня нашло.

− Всё, забыли.

− У нужной каюты мы остановились.

− Надеюсь мне можно его проведать, − неуверенно проговорила я.

− Ты мне до сих пор не сказала, кто он. Ведь не сын, правда? – любопытство так и лезло из Анатабель. − Не сын, скажи, ведь это правда?

− Потом расскажу, хорошо.

− Не доверяешь?

− Не в этом дело. Всё очень сложно, и я не хочу пока ничего говорить.

− Ладно, − буркнула она и улыбнулась. – Тебя всегда окружают тайны. Ох, и завидую я порой тебе.

− Чему завидовать−то?

− Это я так в шутку. Чао! – она махнула рукой в прощальном жесте и поспешила ретироваться.

Я вошла в каюту.

За журнальным столиком сидела медсестра в белом халате и беззвучно перелистывала толстенный журнал.

− Можно? – робко спросила я.

− Кто вы? – она удостоила меня оценивающим взглядом.

− Я к мальчику.

− Мать?

−… Да, да.

− Только ненадолго.

Сама она вышла, захватив с собой журнал, позволив мне побыть с больным наедине.

Нацтер был уложен в кровать и заботливо укрыт одеялом. Голова его покоилась на розовой подушке, отчего его лицо казалось очень бледным. Глаза паренька были закрыты, а на лбу блестела испарина.

Стараясь не нарушать его покой, я тихонько пододвинула к кровати стул и села. Дыхание больного было ровным и глубоким. Неожиданно я вдруг увидела, как Нацтер улыбнулся.

− Так ты не спишь, проказник, − нарочно сердитым голосом произнесла я.

Он открыл глаза.

− Здравствуй… мама, − и подмигнул. Улыбка не сходила с его лица. Мы были рады видеть друг друга.

− А как, по−твоему, я могла ещё прийти к тебе? Медсестре было велено никого не пускать, а у матерей всегда имеется неотъемлемое право быть рядом с сыном. Так, как ты, сынок?

− Завтра смогу даже бегать. А у тебя что нового? Ты говорила, что убила его, почему же до сих пор думаешь о нём?

− А… − отмахнулась я от слабых попыток заглушить поток неконтролируемых мыслей. – Я очень хотела его убить.

− Помню. Ты заставила его помучиться.

− Ты всё слышал?

− Почти. Что случилось на астероиде?

Он рукой потянулся ко мне, и я взяла её в свои. Она показалась мне сухой и холодной.

− Я его там оставила. Он умер, но потом…

Договорить помешал робкий стук в дверь.

− Войдите, − нехотя разрешила я, ожидая появления медсестры, и обратилась к мальчику: − Ну мне пора… Завтра расскажу.

− Извините, − раздался голос вошедшего.

Я оглянулась. В тот миг, когда я увидела Татхенгана, мне показалось, что я превращаюсь в разозлившуюся тигрицу.

− Убирайся!!! – произнесла я, словно прорычала.

− Успокойтесь, я ничего вам не сделаю, − заверил он приблизившись. – Я зашел лишь подтвердить свою догадку.

− Тебе нечего здесь делать! Уходи! – я вытащила «Универс». – Ещё шаг и ты покойник − на этот раз навсегда!

− Я знаю, ты слов на ветер не бросаешь, − он остановился и посмотрел на Нацтера.

− Парень, я рад, что ты оказался живучим. Тебе невероятно повезло и мне тоже. Лануф, я, как и ты, отвечаю за свои слова и клянусь, что не причиню вам вред. Поверьте, прошу. Надеюсь, Нацтер убедит тебя в правдивости моих слов.

− Он говорит правду… − отозвался Нацтер, он всё это время с подозрением смотрел на неожиданного посетителя и после паузы добавил: − Даже не верится. С чего вдруг такие перемены?

Босоногий султан добродушно улыбнулся.

− Лануф, тебе расскажет. Я попрошу медсестру вам не мешать. Выздоравливай.

− Сама любезность, − бросила я вслед, уходящему Татхенгану. – С каких пор пауки стали есть нектар?

Ответа не последовало. Я повернулась к Нацтеру, пряча оружие в кармане.

Он ждал объяснений.

И я ему не спеша рассказала нашу историю. Если бы он стал меня в чём−либо упрекать, был бы прав.

− Он странный стал, − заметил Нацтер, когда я закончила рассказ. – Но оставил всякие мысли связываться с тобой. И очень хочет угодить.

− Надеюсь это так. Пока мы не улетим, нам придётся часто сталкиваться с ним.

− Думаю, это ненадолго.

− Тебе что−нибудь нужно? – помолчав, спросила я.

− Нет. Я посплю, пожалуй.