Воскрешение Лазаря

У Сереги общение отца с Кауровым оставило неприятный осадок. Что именно в разговоре пошло не так и стало причиной душевного дискомфорта, Серега понять не мог. Но у него будто заноза засела в груди. Ему нужно было найти и вытащить эту занозу. Он вновь и вновь перебирал в памяти эпизоды допроса пленника. Ему не понравилось, что отец быстро дал себя расшифровать. Еще, на его взгляд, батя зря откровенничал — говорить о своих 68-летних душевных страданиях явно не стоило. Он как будто оправдывался перед внуком Лазаря Черного, объяснял, по какой причине того сюда привезли. Было бы перед кем раскрывать душу. Перед жалким субъектом, бледной тенью убийцы? Хотя… Рогачев поймал себя на мысли, что Кауров сегодня не выглядел таким жалким и слабым, как раньше. Вроде тот же зачуханный вид, но что-то в облике его неуловимо изменилось. Может, взгляд, может, голос… Раньше он весь будто сочился страхом, даже когда огрызался и проявлял неповиновение. Теперь страх куда-то выветрился. А может, доходяга просто привык к своему положению? Нет, тут дело было в чем-то другом. Рогачев понял, что нашел: вот она, заноза! Что-то с Кауровым случилось такое, что он перестал относиться к нему, как к придушенному парнокопытному животному. «Что ж, тем лучше, — подумал Серега, — значит, через три дня будет легче все это закончить». Занозы в его груди больше не было.

…Приехав в Островскую, снова собрали семейный совет.

— Так чего будем делать с ним через три дня? — спросил Серега домочадцев.

— У нас выбора теперь вроде нету, — подал голос брат Александр.

— У нас выбора давно уже нету, — поправил его отец. — Яблочко от яблони далеко не упало. Сами все слышали. Шибко гордится он дедом своим. Даже в погребе сидючи, не удержался от похвалы душегубу. Надо его кончать. Злое семя не должно прорасти.

— Проросло уже, — заметил Серега. — Сын у него есть малой. Может, его тоже надо было сюда привезти?

— Пес с ним, с сыном. Даже проклятие два поколения держится, потом слабнет. Сын безмозглый еще. Когда подрастет, о Лазорьке смутное будет у него представление. Да и отца своего уже толком не вспомнит.

— Хорошо. А кончать-то как? — спросил Серега. Но, кажется, батя давно уже все за всех решил.

— А пусть сам на себя руки наложит.

— Как это? — не понял Александр.

— Очень просто. Ставим Лазорькиного наследника перед выбором: или мы тебя будем кончать — медленно мучить, или сам в петлю полезай — прыг со стула и все, — растолковал отец.

— В петлю? — переспросил Александр.