Воскрешение Лазаря

«А вот и не менты», — догадался Михалыч. Эта догадка сперва его озадачила, а потом придала наглости. Он достал из кастрюли первую гранату. Сорвал чеку и швырнул гостинец в окно — примерно туда, где увидел сидящего человека. После взрыва раздался крик. Потом — мат, потом — стон. Михалыч, как сеятель, раскидывал гранаты одну за другой. Кто-то подал команду: «Назад, отходим!» Но Дрозда это не успокоило. По дому теперь били автоматными очередями. Стены трещали от пуль. Враг хоть и отходил, но уходить явно не собирался. Михалыч перестал бросать гранаты, оставив в кастрюле еще несколько штук. Кинулся в соседнюю комнату. Схватил топчан, забаррикадировал им входную дверь, да еще и стол к ней придвинул. Потом вернулся к погребу, начал разматывать, рвать руками проволоку на засове.

…Его сторожа так громко орали, что Геннадий слышал почти весь разговор наверху. Даже пьяные советы о том, как правильно его убивать, чтобы потом самим не мучиться. Даже странные речи про клад. Много нового узнал про тех, кто его схватил. Только что было толку от этих знаний? Но обиднее, горше всего было слышать про то, как лишь чудом, благодаря «вмешательству высших сил», эти гады его схватили под Питером. Выходит, он совсем чуть-чуть недобегал, недоскрывался от них. И зачем только он в Лугу поехал, да еще Полину с Васей в эту ловушку послал? Геннадий постарался припомнить обстоятельства принятия того рокового решения. И сразу все понял. Его мучители были правы. Это точно были происки высших сил, которых он, Геннадий, здорово прогневил. Ведь чем он занялся сразу после того, как позвонил жене и велел ей отправляться в Лугу? Вызвал двух проституток и устроил себе сеанс самого гадкого в жизни секса. Согрешил! Да еще как! Эта мысль привела Геннадия к другому, еще большему открытию: а ведь и вообще вся эта история, в которую его угораздило вляпаться, случилась по той же самой причине. Ну конечно! Все это — расплата за связь с Катрин — то есть за его первую измену Полине! А те две проститутки были второй по счету изменой! Неужели все так просто? Два раза изменил — жизнь свою погубил. И ладно бы только свою… А Полина, а Вася, а мама? Что с ними, живы ли? Этого он уже никогда не узнает.

Когда голоса наверху смолкли, и хлопнула дверь, Геннадий бросился к лестнице. Колотил кулаками и наручниками по крышке погреба, изо всех сил упирался в нее спиной, надеясь сломать засов. Обессилев, вернулся в тулуп. Отключился.

…Это был самый странный, самый короткий сон в его жизни. Сон длиной в молнию. Геннадий и увидел молнию — вспышку синего цвета, а в ее свете — вдалеке устало бредущего человека. Он шел к нему. Шел навстречу. Геннадию даже почудилось, поверилось, что — на помощь. Но бредущий человек исчез вместе с молнией. «Нежить», — шепнул кто-то невидимый ему на ухо. А через мгновение прогремел гром. И Геннадий проснулся.

…Наяву продолжало грохотать. Да так, что земля вздрагивала. А еще со всех сторон доносилось потрескивание. Геннадий не сразу сообразил, что трещат стены и… автоматные очереди. Это было невероятно, ошеломляюще, сказочно — наверху шел бой!

А потом Геннадий услышал над головой отчетливые слова: «Гена, подъем! Если жить хочешь, вставай!».

Внутри все всколыхнулось от возрожденной надежды. Но совсем ненадолго — дверь погреба распахнулась, сверху свесился включенный фонарь, и в его свете показалась знакомая рожа Щербатого.

— Поднимайся быстрее. Судьба дает тебе шанс, — обратился он к Геннадию. — Мы с тобой в доме вдвоем. Нас кто-то штурмует. Мне одному не отбиться. Только вместе. Погибнем или победим. Если победим — ты свободен.

— Свобода или смерть, — подсказал Геннадий Щербатому нужное словосочетание.

— Да. Вылезай. Я дам тебе ствол, скажу, что надо делать. Ну что, по рукам?

— Ага. По рукам. Только сперва наручники сними.