Воскрешение на Патриарших

Полина, наверное, из этой же породы. У них есть и характер, обычно очень жесткий и упрямый. Та же Полина, по определению, не может быть размазней. Но вся их энергия уходит на чудовищные усилия по придумыванию любви там, где ее нет, на поддержку семьи, там, где ее, в принципе, быть не может. И благодаря зверскому упорству иногда это им удается. Нет, не исправить то, что они наворотили в жизни, а придать катастрофе элемент благолепия и уюта. Этакий «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. Где холеные и благоухающие патриции создают видимость ужаса катастрофы. Но иногда такие женщины, как бы очнувшись, вдруг взбрыкивают и остаются совсем одни. Потому что на настоящее счастье сил уже не остается.

В семь Игорь прохаживался у памятника Тимирязеву с букетом синих орхидей. Пулеметная лента из двенадцати презервативов оттопыривала карман джинсовой куртки. Женю он увидел издалека. Высокая девушка, с рыжими прямыми волосами, в джинсах и в белой майке с красными буквами тоже увидела его – заулыбалась и замахала рукой. Почему-то Игорю она напоминала Линду, жену Пола Маккартни. То есть не почему-то, конечно, а ясно, что из-за цвета волос и веснушчатой улыбки.

«Наверное, я просто не знаю других известных женщин с такой ярко выраженной фактурой, вот и кажется похожей на Линду», – мелькнуло в голове у Игоря, и он протянул ей букет.

Их отношения с Женей давно установились на уровне дружеской неразберихи, когда мысленно никто не отказывается от более близкого знакомства, но и ничего не делает, чтобы этого достичь. Это устраивало обоих. И они без всяких натяжек дружили.

– Представляешь, китайские ученые вылечили местного слона из цирка от алкоголизма! Невиданный успех науки в Поднебесной! – вместо «привет» выпалила Женя, рассмеявшись. – Здорово, правда? Ты рад за слона?

– Очень. Я переживал, вдруг не вылечат. Что тогда? Жалко ведь! Представляешь, какое у него похмелье при такой огромной голове? Кстати, что он пил в Китае? Рисовку-матушку?

– Не написали. Наверное, ему готовили нечто особое. Допустим, цистерну водки настаивали на королевском удаве? Как?

– Жалко удава и слона жалко…

– Цветы мне? Мерси. Синенькие… А еще в новостях сказали, что у нас есть города Верхние Пришибы и Выдропужск! Представляешь, Выдропужск! – прыснула девушка.

Они неторопливо шли вниз по Большой Никитской по направлению к Манежу.

«А зачем же я, идиот, презервативы купил? – мучился Игорь. – Значит, я ее хочу? Иначе зачем покупал? Вот дурь-то. С чего вдруг? Столько лет общались и ничего, а сейчас что произошло? Как интересно…»

Вслух он рассказывал ей о церкви Малого Вознесения, напротив консерватории, что именно здесь было место знакомства молодых барышень с женихами. До революции, конечно. Они приезжали, мол, помолиться, а на самом деле это был полуофициальный кастинг невест. И все об этом знали. У входа толпились специально обученные свахи и, в случае интереса сторон, шустро бросались улаживать амурные дела.

Женя кивала ему и улыбалась. Неожиданно из-за угла появилась рыжая голова ирландского сеттера и тоже кивнула ему. Игорь опешил и посмотрел на Женю, потом на сеттера, потом опять на девушку. Это было удивительно. Собака была необыкновенно похожа на нее. Игорь потряс головой. Сеттер исчез.

– Та рукопись, что ты мне прислала – удивительна! Она непонятным образом влияет на мою жизнь. Мистика какая-то!

– И как это происходит? Воешь на луну?

– Почти. Пытаюсь найти, кто это написал. Там почему-то описана молодость. Те годы. Очень все знакомо. И так странно, что эта повесть попала именно ко мне. Удивительно.

– Ну и как, нашел автора?

– Нет. Ищу.

– Ищи в другом месте.

– Правда?

– Правда. Когда это я тебе что-нибудь плохое, кроме хорошего, советовала?

Женя улыбалась смешной улыбкой рыжих, когда солнечные зайчики веснушек наперегонки мчатся вниз, к подбородку. Игорь увлекся темой, он рассказывал о детских походах с родителями в Зоологический музей, тут в конце улицы, о школьных обидах, о полувзрослых пьянках в консерваторском кафе, вот здесь, справа, в те времена, когда хотелось стать большим. И о многих вещах, которые рассказывают только близким людям, не боясь быть смешным и непонятым. Вдруг Игорь резко остановился.

«Господи, а ведь все это я должен был рассказывать не ей, а Полине! – Он же сто раз представлял такие прогулки именно с Полиной. И ни с кем другим. Это же для нее он берег в памяти все эти штучки-дрючки, всю эту милую бредятину. – А рассказываю их вот сейчас Женьке! А она же мне, в сущности, никто. По сравнению с Полиной. Господи, как стыдно-то».

Игорь почувствовал себя ничтожеством, предателем, изменившим самому святому, что у него было в жизни. Ему вдруг стало не хватать воздуха, и он закурил.

– Что-то не так? – встревоженно спросила девушка.

Игорь вдохнул табачный дым. Ему показалось, что Женя прочитала его мысли, и от этого ему стало еще хуже.

– Все нормально.

Женя как-то странно посмотрела на него.

– Хочешь, поехали ко мне? Я Дашку к бабушке отправила. Посидим…

Неожиданно для самого себя Игорь кивнул головой:

– Поехали.

Женя как бы внутренне выдохнула и заулыбалась.