Воскрешение на Ресуррекшн-роу

— Непременно, — ответил Питт. — А теперь, пожалуйста, давай обедать, и забудем о Годольфине Джонсе.

Первым, кого Томас увидел на следующее утро, был Сомерсет Карлайл. Разумеется, теперь уже все в Парке знали о найденном теле, и больше нельзя было рассчитывать на фактор неожиданности.

— Я не особенно хорошо его знал, — мягко сказал Карлайл. — У нас было мало общего, как вам, должно быть, известно. И уж, конечно, у меня не было никакого желания заказать свой портрет.

— А если бы было, — медленно произнес Питт, наблюдая за выражением лица Карлайла, — вы обратились бы к Годольфину Джонсу?

На лице Карлайла отразилось удивление.

— А какое это имеет значение? Да и в любом случае, я немного опоздал с этим.

— Но все-таки, обратились бы?

Сомерсет колебался, размышляя.

— Нет, — ответил он наконец. — Нет, не обратился бы.

Питт этого ожидал. Шарлотта говорила, что Карлайл с пренебрежением отозвался о Джонсе как художнике. Он бы сам себе противоречил, если бы сейчас похвалил его.

— Вы считаете, что его перехвалили? — продолжил Томас.

Карлайл безмятежно посмотрел на него. Его темно-серые глаза были очень ясными.

— Как художника — да, инспектор, я так считаю. Но как ухажера и собеседника — пожалуй, нет. У него был живой ум, очень ровный характер, и он обладал немаловажным свойством: снисходительно относился к дуракам. Кстати, не так-то легко долгое время изображать из себя великого художника.

— Разве искусство — не вопрос моды? — осведомился Питт.

— Конечно, это так. Но моды часто фабрикуют. Цены сами говорят за себя. Продайте одну вещь дорого — и следующая уйдет еще дороже.

Питт уловил суть, но все это никак не объясняло, зачем кому-то понадобилось душить Годольфина Джонса.

— Вы упомянули о его прочих достоинствах, — осторожно начал он. — Что вы имели в виду — исключительно талант собеседника или нечто большее? Талант ловеласа? У него был роман и, быть может, не один?

Лицо Карлайла оставалось бесстрастным, в глазах искрился юмор.

— Возможно, вам стоит рассмотреть такую возможность. Конечно, конфиденциально — иначе вы вызовете недобрые чувства, которые отразятся на вас же.

— Естественно, — согласился Питт. — Благодарю вас, сэр.

Первая конфиденциальная беседа состоялась у него с тетушкой Веспасией.

— Я ожидала вас вчера, — сказала она с легким удивлением в голосе. — С чего вы начнете? Вы что-нибудь знаете об этом несчастном человеке? Как я слышала, он не имел ничего общего с Огастесом, а Алисия — одна из немногих красавиц в Парке, чей портрет он не писал… Ради бога, садитесь, иначе я сверну себе шею, глядя на вас!

Питт повиновался. Он не любил садиться без приглашения.

— Он был хорошим художником? — спросил Томас, который с уважением относился к мнению леди Камминг-Гульд.

— Нет, — откровенно ответила она. — А что?

— Шарлотта так и сказала.

Веспасия взглянула на него искоса.

— И какой вывод вы из этого сделаете? Вы пытаетесь что-то сказать — что же?

— Как вы думаете, почему ему удавалось назначать такие высокие цены и получать такие большие деньги?

— А… — Веспасия откинулась на спинку кресла, и легкая улыбка коснулась ее губ. — Портретисты, которые пишут женщин из общества, должны быть дамскими угодниками, возможно, в первую очередь дамскими угодниками. Лучшие из них могут позволить себе писать, как им хочется, но остальные должны угождать тем, у кого в руках кошелек. Если они талантливы, то льстят кистью, если же нет — языком. Некоторые даже ухитряются делать и то и другое.

— А Годольфин Джонс?

Ее глаза насмешливо блеснули.

— Вы же видели его работы, так что должны знать: он улещивал своих клиентов льстивыми речами.

— Как вы полагаете, дело заходило дальше лести? — Томас не знал, не оскорбит ли ее подобное предположение, высказанное так откровенно. Но, с другой стороны, не было смысла играть с Веспасией в прятки. Да и вообще он слишком устал от этого дела, чтобы выбирать слова.

Веспасия молчала так долго, что Питт уже забеспокоился, не обиделась ли она в самом деле. Наконец она заговорила, тщательно подбирая слова.

— Вы спрашиваете меня, был ли у кого-нибудь роман с Годольфином Джонсом. Я полагаю, что, если промолчу, вам придется выяснять это самому? Лучше уж мне вам сказать. Да, у Гвендолен Кэнтлей был с ним роман. Ничего серьезного — просто ей наскучил приятный, но становящийся все более равнодушным муж. Конечно, это нельзя назвать великой страстью. И Гвендолен была в высшей степени осторожной и скрытной.

— Знал ли об этом сэр Десмонд?

Веспасия задумалась, прежде чем ответить. Наконец она заговорила.

— Я бы сказала, что он догадывался, но был так тактичен, что делал вид, будто ничего не замечает. Однако в высшей степени неправдоподобно, чтобы он мог из-за этого убить несчастного маленького человечка. Так реагируют только те, у кого мозги не в порядке.