Воскрешенный любовник

Потому что эта сумка была реликвией. Все еще оставалась ею, несмотря на причиненный ущерб.

Девина опустила крышку дрожащими руками. Потом положила ладони на лакированное дерево и склонила голову. Делая неглубокие вдохи через рот, она сказала себе, что может достать новую.

Но конкретно эта принадлежала ей.

Когда горе стало практически невыносимым, Девина усилием мысли отправила останки сумочки в Колодец Душ. На короткое мгновение мелькнула мысль, что тот вампир, Тро, все еще лежал на ее рабочем столе, но Девина отмахнулась от нее.

Окружавшая ее тишина ощущалась как тотальная изоляция, словно человечество стерли с лица земли вместе со всеми животными, насекомыми, пресмыкающимися и рыбами. Девина чувствовала себя одинокой, словно навсегда покинула зелено-голубую планету, которую тысячелетиями называла своим домом, потерялась в галактике, парила в космосе, холодном и безжизненном, пролетая мимо планет и солнц в безвременье.

Мысль, что в действительности она была не одна, вернула ее к реальности.

Девина посмотрела через плечо на свою соседку.

— Но ты это исправишь, не так ли?

Не получив ответа, Девина шумно пересекла пустое пространство… но проходя мимо вешалок с вечерними платьями, она помедлила у зеркала в полный рост. Длинные черные волосы каскадом спускались по голым плечам, бюстье, стягивающее ее талию, делало ее груди умопомрачительными. Кожаные брюки в облипку как всегда впечатляли, но она сомневалась, что ей нравится тотальный черный. Слишком мрачновато в монохроме.

Склонив голову, Девина усилием мысли окрасила свой облегающий наряд в кроваво-красный.

— Зря говорят, что идеальное нельзя сделать еще лучше.

Продолжив свой путь, цокая каблуками, она пересекла бетонный пол. Дойдя до дальнего угла своего логова, Девина остановилась перед уличным мусорный контейнером — такой легко встретить в центре Колдвелла, люди бросаю туда свой мерзкий мусор вроде недоеденных сэндвичей, недопитого кофе на дне стакана, собачьего дерьма в пакетах.

Использованные презервативы и иглы.

Ну, ладно, последние два пункта, как правило, в итоге оказываются на земле, но были же где-то аккуратные проститутки и торчки.

— Хватит этой чепухи, — сказала она себе. — Сейчас ты дашь мне то, что я желаю. Я была терпелива, но сейчас мое терпение кончилось.

Она обращалась не к контейнеру…

Она говорила с куском дерьма, что устроился на квадратной крышке мусорки.

— Ты у меня в долгу, и ты это знаешь. Так что за дело!

Скрестив руки на груди, Девина посмотрела на закрытую обложку Книги. Обшитый человеческой кожей… а может, это была кожа вампира или демона, кто знает… древний фолиант с заклинаниями вонял как падаль, страницы могли общаться, а могли и молчать — в зависимости от настроения Книги, и подчинялся том с переменным успехом.

— У нас был уговор, — напомнила Девина Книге. — Ты дашь мне настоящую любовь, мужчину, который полюбит меня со всеми недостатками, всю меня, на вечность… а я спасаю тебя из пламени. — Не получив ответа, Девина смахнула свои шикарные волосы назад, пытаясь не показывать, как сильно ее бесила эта игра. — Позволь напомнить, что без меня ты была бы по пути на свалку, чего ты, собственно, и заслуживаешь…

От мерзкой обложки послышался тихий ритмичный звук, и Девина наклонилась, чтобы разобрать отчасти урчание, отчасти сопение.

О, черт, нет же.

— Не притворяйся спящей! Даже не смей прикидываться передо мной. — Когда Книга продолжила храпеть, Девина топнула острым каблуком. — Черт подери, тебе не свойственна забота о себе… ты стара как вечность. И, П.с., в прошлой жизни ты наверняка была газетой с объявлениями, так что забудь про гонор.

Верхняя обложка чуть приоткрылась, и страницы зашелестели так, словно Книга поудобнее устраивалась на ортопедическом матрасе. А потом храп зазвучал еще громче.

— Очнись!

Взмахнув рукой, Девина скинула Книгу на пол… а потом запустила ее по траектории мячика в пинг-понге — от стены к стене, страницы трепыхались, передняя и задняя обложки тоже, ужасный запах еще больше распространился в помещении. Она бы разорвала книгу на части, сожгла, утопила в своей ванне на изогнутых ножках…

Но Книга ей нужна. Особенно после дерьма с Бальтазаром.

И Книга это знала.

Пришпилив бунтующий фолиант к одной из массивных, совсем не изящных колонн, державших на себе потолок, Девина подошла к своему столику с парфюмерией, схватила флакон с «Коко Нуар» и, цокая шпильками, вернулась назад. Держа бутылек от «Шанель» над вонью, она нажала на распылитель, пшикая….

Чих был громким и достаточно сильным, чтобы передняя обложка почти полностью раскрылась. А потом страницы Книги несколько раз кашлянули.

— Ты, вонючая дрянь. Надеюсь, ты страдаешь от аллергии.

Книга кашлянула еще раз. Потом откинула обложку, ставя все листы на дыбы и…

Шумно зашипела.

Фырканье было долгим и громким, на такое способен лишь тот, кому не требуется воздух.

Чему, точнее.

— Иди на хрен, — прорычала Девина. — Ты заключишь со мной сделку, иначе на собственной шкуре узнаешь смысл фразы «Бумага мертва», ты, бесполезное, отвратительное, неблагодарное дерьмо…