Воскресители

Мир вокруг был совершенно обычным миром, насколько это понятие применимо к не особо секретной лаборатории ФСБ. Ауры, однако, никуда не девались, напротив – стали видны отчётливо вкрапления где-то в области органов и желез .

– Ты видишь, что свечение неоднородно? – подумал я .

– Вижу. А еще я вижу, что одно из них краснеет и, кажется, сейчас нас расцепит…

Действительно, к нам приблизился профессор, сияя красным светом, и начал дергать нас за руки. Я попытался разжать свою сам, но у меня не получалось – рука не слушалась.

"Регина", – подумал я, – "Ты можешь?"

"Нет, никак!" – раздалось у меня в голове. -"Смотрите, они все краснеют!"

И действительно они заметно волновались, то есть краснели и уже спешили к нам , чтобы оказать профессору помощь , наверное посредством монтировки – тут она была бы совсем кстати. Я увидел, как пара ассистентов взяла меня на руку, ещё один с профессором – Регину, кто-то пытался расцепить наши пальцы , тянули в разные стороны. Потом в голову пришла боль. Мой мозг превратился в кричащую кровавую кашу, эта каша била в пространство лаборатории, заставляя меркнуть светлячки aур тех, кто находился рядом с нами. Они действительно гасли, и их хозяева медленно оседали на пол.

– Регина, оторвись от меня! – прокричал я уже голосом и посмотрел на неё. Она беззвучно кричала, а может быть просто так застыла, но зрелище было не из тех что потом хочется вспоминать. Ее внутренний взор отсутствовал, на меня просто смотрело перекошенное лицо с открытым ртом , бледнее которого были только глаза по-прежнему без зрачков. Она вдруг сомкнула челюсти, с такой силой, на которую, вероятно не способен человек, на меня брызнуло кровью и осколками зубов. Я напряг все силы, которых у меня , наверное, уже не было, и сквозь боль , всё нарастающую, успел понять, что темнеет теперь и у меня. Тьма была избавлением, как черные воды озера, смыкающиеся над горящим заживо человеком, мрак убил боль и отключил свет ,скрыв всё, что я называл этим миром.

– Ты слаб! – раздался откуда-то смутно знакомый голос. Короткий смешок. – Ума не приложу, как тебе ещё удавалось при таких-то силах спасать кого-то… – Снова смех. – Но ничего, с тем, что такое сила я тебя познакомлю, обещаю!

Глава 6

Я открыл глаза. Было тихо и пусто. Я обнаружил себя в какой-то кровати похожей на больничную и с чем-то на лице. Кислородная маска? Она, родимая. Я снял ее и вдохнул. Пахло и впрямь больницей. Я попытался встать, при этом приборы вокруг меня недовольно запищали, своей какофонией прекрасно дополняя мою личную внутри головы. Послышались торопливые шаги и вошла, по-видимому, медсестра. Точнее, вбежала и уложила меня обратно, что удалось ей без особого труда. Кто-то невидимый был прав – силой моё состояние было назвать сложно. Сестра с усилием, как они это обычно умеют, сделала доброе лицо и менторским тоном произнесла что-то типа "вамнельзявставатьсейчаспридетдоктор". Я кивнул, пока меня занимал только один вопрос.

– Сколько я здесь?– спросил я пересохшим ртом.

– Около недели, – мило улыбнулась она.

– Твою мать, – вырвалось у меня.

– Лежите, – был мне ответ и она скрылась за дверью.

Я глянул в окно. Солнечная и радостная погода теперь была снова заменена обычным свинцовым Питерским днём, красок которому добавляли лишь красно-желтые облетевшие листья на подоконнике.

"Интересно", – подумал я,– "Настя приходила и видела как из-под меня таскают утки? И она вообще в курсе этого всего?"

Открылась дверь и в комнату вошел кто бы вы думали? Конечно он, досточтимый господин профессор. С недоверием он глянул на меня поверх очков.

– Здравствуйте.

Пауза.

– Как чувствуете себя?

– Как маринованная медуза, – сделал я попытку пошутить.

– Шутить изволите? – он не улыбался, – Впрочем, это по всему видать почти у всех такая реакция. Я заметил, что он опирается на трость, чего раньше ,вроде, не было.

– Меня вот до сих пор не совсем еще отпустило, но уже лучше, куда лучше…

– Почти? А кого нет?

Он посмотрел куда-то вдаль.

– Регина была единственная кто не отключился или отключился, но ненадолго . Она была единственной, кого по окончании слияния вошедшие нашли в сознании. Понимаете, все были в отключке, а она – в относительно нормальном состоянии, если конечно не учитывать состояние зубов и то, что она сидела и смотрела куда – то в пустоту. Потом и прострация ушла, ее в тот же день забрал отец и с тех пор не выходит с нами на связь.

– Доигрались , -мрачно резюмировал я, – никто хоть не умер?

– Никто, – отозвался Корнеев , – но оборудование всё сгорело к чертям, по крайней мере то, что было в комнате. Стоит ли говорить, сколько оно стоило?

– У меня есть девушка, профессор, – сказал я, – ей кто-нибудь сказал?

– На сколько я знаю – да, но лучше на этот счёт пообщайтесь с ним.

Открылась дверь и вошел Иван Васильевич, глядя на меня как на кота, в очередной раз промахнувшегося мимо лотка с наполнителем.

– Вы вот оба на меня смотрите как будто это я во всём виноват, – попытался протестовать я.

– А кто? Девочка несмышленая? Или может профессор, что не догадался тогда разъединить вас автогеном? – парировал шеф.