Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

— Сейчас уже темно. На мостах освещения практически нет. Техника, идущая через мост, пользуется фарами со светомаскировкой. Пленный показал, что его рота переброшена с запада всего три дня назад. На Восточном фронте она не была. Технику нашу они не знают, да и темно. Плюс, когда движение интенсивное, охрана особенно и не приглядывается к ней. Моя рота вклинится в общую колонну и с ней перейдет мост. Вот и огневая поддержка на том берегу, — изложил он свое предложение.

— Так! Может сработать! Согласовать момент перехода роты на другой берег с моментом захвата блиндажа… — мыслил комбат.

— Товарищ полковник! — окликнул его командир инженерно-саперной роты. — У нас в роте есть три «Ганомага». Можно пустить перед танками. Взвод пехоты под броней на тот берег перейдет.

— И в первую машину посадить пленного лейтенанта — связиста. Наверняка у вас в батальоне есть спецы по немецкому языку. Но тут произношение — не придерешься. И рядом спеца посадить для контроля, — вставил свои «пять копеек» прикомандированный капитан Михайлов.

Через час на окраине городка в хвост немецкой автоколонне пристроились три «Ганомага» и десять танков. В первом «Ганомаге» стояли два немецких офицера в пятнистых плащ-палатках.

Смирнов сидел на броне своего танка, свесив ноги в люк. Тут же под рукой лежал ППС. Он видел, как покачивались два ряда касок на ухабах во впереди идущем «Ганомаге». При въезде на мост старший охраны моста что-то спросил стоящих в бронетранспортере офицеров, осветив их фонариком. Те ему ответили, и тот махнул рукой в направлении моста. Колонна, переехав мост, отошла метров на двести от предмостных укреплений и разделилась — два «Ганомага» с разведчиками, танк Смирнова и первый взвод его роты — свернули влево вдоль Вислы к железнодорожному мосту, а третий «Ганомаг» и два танковых взвода продолжили движение на запад. Они должны были метров через триста уйти вправо, развернуться и быть в готовности поддержать разведчиков огнем. Разведчики должны были добраться до блиндажа и предотвратить возможность подрыва моста. И сделать это нужно было желательно без шума. Таков был план. Однако что-то пошло не так.

Группа Смирнова прошла уже примерно половину расстояния до моста, когда сзади неожиданно вспыхнула заполошная стрельба, взлетели ракеты и секундами позже грохнул выстрел танковой пушки. И немного погодя по предмостным укреплениям немцев на восточном берегу ударила наша артиллерия и реактивные минометы.

Таиться смысла уже не было, и Смирнов дал команду взводу развернуться в линию увеличить скорость, предварительно выпустив небо красную ракету, потому что и у железнодорожного моста поднялась стрельба — пешие разведчики вступили в бой. Ракетой он предупредил, что сейчас в бой вступят его танки и своей пехоте лучше не мешаться. Когда танки приблизились к немецким позициям примерно метров на 500, ночь содрогнулась от яркой вспышки и последовавшим за этим грохотом взрыва нескольких сот килограммов тротила. В свете этой вспышки и мерцающего света осветительных ракет Смирнов увидел парящие в небе фермы моста.

— Не успели! Здесь задача не выполнена! — отметил про себя Смирнов.

— Первый взвод! Атакуем! — подал он команду по радио.

И тут же его наводчик скомандовал: «Короткая!» И секунды спустя гулко ударило орудие по чему-то, увиденному им. Лязгнул замок, выбрасывая дымящуюся гильзу, и танк сразу наполнился удушливым дымом и запахом сгоревшего пороха. Взвыли вентиляторы, вытягивая дым, рыкнул дизель, и танк снова прыгнул вперед, ускоряя движение. Боевая машина и экипаж работали как единое целое.

— Осколочный! — снова проорал наводчик.

Все это Смирнов воспринимал как бы отстраненно.

«Интересно, почему дым сгоревшего пороха из пистолетной или винтовочной гильзы даже приятен, а от снарядной — откровенно удушлив? Хотя… тоже самое можно сказать и о запахах дыма от костра и от пожарища дома. Тьфу! Какая хрень в голову лезет! Расслабляет экипаж в четыре человека! Вот в три человека — даже думать некогда было бы!»

Он выбросил лишние мысли из головы и прильнул к перископу, пытаясь разглядеть что-либо и определиться с обстановкой. Разведчики отошли метров триста западнее немецких укреплений и оттуда пускали осветительные ракеты, подсвечивая цели танкистам.

«Короткая!» — снова прокричал наводчик, и танк, клюнув носом, остановился.

Коротко рявкнула пушка, осветив танк вспышкой выстрела, и тут же танк содрогнулся от удара. Сергей боднул броню, и от сотрясения мозга, как минимум, или контузии его уберег шлем.

Тут же все его чувства перешли в состоянии аврала. Глаза лихорадочно обшаривали пространство внутри танка, пытаясь найти видимые повреждения или огонь, обоняние пыталось выловить в пороховом дыму запах начинающегося пожара, кожа на лице ощущала теплую струйку со лба, во рту чувствовался металлический привкус крови.

Одновременно Сергей орал: «Все живы? Доложить!»

К огромному его облегчению ответили все.

— Командир! Нет пробития! — доложил заряжающий.

— Механик! Меняем позицию! Забирай левее — там низина! — скомандовал Смирнов.